Таймлайн
Выберите год или временной промежуток, чтобы посмотреть все материалы этого периода
1912
1913
1914
1915
1916
1917
1918
1919
1920
1921
1922
1923
1924
1925
1926
1927
1928
1929
1930
1931
1932
1933
1934
1935
1936
1937
1938
1939
1940
1941
1942
1943
1944
1945
1946
1947
1948
1949
1950
1951
1952
1953
1954
1955
1956
1957
1958
1959
1960
1961
1962
1963
1964
1965
1966
1967
1968
1969
1970
1971
1972
1973
1974
1975
1976
1977
1978
1979
1980
1981
1982
1983
1984
1985
1986
1987
1988
1989
1990
1991
1992
1993
1994
1995
1996
1997
1998
1999
2000
2001
2002
2003
2004
2005
2006
2007
2008
2009
2010
2011
2012
2013
2014
2015
2016
2017
2018
2019
2020
2021
2022
2023
2024
Таймлайн
19122024
0 материалов
Поделиться
Если ты плохо сыграешь...
Алексей Герман о съемках «Лапшина»

Странно и больно говорить о нем в прошедшем времени. Всплывают в памяти какие-то подробности встреч, съемок, разговоров... У него всегда был дико напряженный график перелетов, концертов, репетиций в театре, съемок — любой другой на его месте просто не выдержал бы. Он любил работать и всегда готов был работать. А ведь многое ему давалось совсем не так легко, как кажется. У него, к примеру, не было сверхзамечательного слуха, он не был и прирожденным танцором — у него были большие ноги в больших ботинках, которые ему мешали. И зная это, я в совершенном потрясении всегда смотрел на экран, поражаясь его пластичности и легкости. Адский труд за всем этим...

Казалось, путь любимца публики — немножко комика, немножко певца — и так обеспечивал бы ему успех, заработки, любовь зрителей. Но он предпочитал, натыкаясь на очень большие препятствия, на раздражение начальства, искать себя как драматического артиста. Вспомните «Назначение» Володина, «Фантазии Фарятьева» Авербаха или того же «Лапшина»... Непривычный, серьезный Миронов. А ведь актеру в этой ситуации сложно — надо сломать зрительский стереотип, привычную реакцию. Он же был неслыханно популярен! Он был из тех артистов, которых узнают на улице, за которыми идет толпа. И хотя чисто житейски такая известность была мучительна, он никогда не «срывался» и не терял чувства юмора.

Я часто наблюдал, с каким уважением и добротой он обходился с незнакомыми людьми. Помню, как на съемках фильма в тридцатипятиградусный мороз к нам подошел пожилой военный, хотел что-то посоветовать, о чем-то поговорить. Андрей, у которого от холода на спине лопнуло старое кожаное пальто, не решился его прервать, считая это просто нетактичным. Он очень легко сходился с людьми, никогда не делал различия между ними по должности и ранжиру, умел в трудной ситуации разрядить обстановку, рассмешить. В мрачной астраханской гостинице, идя по длинному полутемному коридору, всегда безошибочно можно было угадать, в каком номере сейчас Миронов. Там всегда битком народу, там всегда смех. Его все любили... Впрочем, почему — любили, его всегда будут любить. <...>

Герман А. Всегда готов был работать. В книге: Андрей Миронов. М.: Искусство. 1991. С. 168.

Он [человек, сыгравший главаря банды Соловьева — прим. ред.] не актер, он был нормальный уголовник. Зэк. Я очень легко отличал сидевших людей — у них какая-то другая кожа. Авитаминозная. И запах тюрьмы. Я к нему подошел и спросил: «Вас как зовут?» — «Жора». — «Вы не сердитесь на меня, я кинорежиссер, мне нужно знать — вы в тюрьме случайно не сидели?» — «А как же! 11 лет». — «За что?» — «Во-первых, по статье за воровство, а там еще убийство подкатило». — «А у меня не можете сняться?» Он захотел.
‹…›

Как его боялся Миронов! Что-то было в глазах у этого Жоры Помогаева, от чего Миронов стекленел от ужаса. Он умолял: «Что хочешь делай! Пусть меня лучше шесть человек зарежут! Пусть собаки съедят — только не он!» А тот ему: «Дяденька, дяденька, ты что?»

Когда Миронова зарезали, мы оказались перед серьезной проблемой: ведь невозможно сделать грим человека, которому только что ножом проткнули желудок. Миронову с его острым носиком — точно нельзя. Я тогда ему говорю: «Андрюха, если ты плохо сыграешь эту роль, на тебе как на драматическом актере поставят крест. У меня все-таки репутация человека, который умеет с артистами работать. Давай как-то вместе выпутываться». Он говорит: «Как?»

Я тогда показываю ему дорожку между бараками, где мы снимали эту сцену: она состоит из смеси говна шведского, говна Петра Первого, говна Нарышкина, говна лакеев Екатерины, немножко пыли... А там еще рядом огороды клубничные, тоже сделанные из говна. «Так вот, мы сейчас эту дорожку польем, и ты ткнешься туда лицом. Высохнет — будет то, что надо». Долго вели с ним переговоры. Наконец, проклиная все и всех — кино, маму, меня, Голубкину, — Миронов страшно кряхтит и ложится, сует лицо в говно, потом поднимает. С него текут сопли. Я говорю: «Пошевели еще, пошевели». Поднимаю глаза на второго оператора Толю Родионова, а тот руками делает крест: все, свет кончился! И все убегают, сначала сунув мне воду, мыльницу и полотенце. Миронов поднимает голову и сразу все понимает: «Сволочи! Какие сволочи!..» Ну что, макался и второй раз. Здорово получилось.

Цит. по: Долин А. Герман. Интервью. Эссе. Сценарий. М.: НЛО, 2015.

Поделиться

К сожалению, браузер, которым вы пользуйтесь, устарел и не позволяет корректно отображать сайт. Пожалуйста, установите любой из современных браузеров, например:

Google Chrome Firefox Opera