Таймлайн
Выберите год или временной промежуток, чтобы посмотреть все материалы этого периода
1912
1913
1914
1915
1916
1917
1918
1919
1920
1921
1922
1923
1924
1925
1926
1927
1928
1929
1930
1931
1932
1933
1934
1935
1936
1937
1938
1939
1940
1941
1942
1943
1944
1945
1946
1947
1948
1949
1950
1951
1952
1953
1954
1955
1956
1957
1958
1959
1960
1961
1962
1963
1964
1965
1966
1967
1968
1969
1970
1971
1972
1973
1974
1975
1976
1977
1978
1979
1980
1981
1982
1983
1984
1985
1986
1987
1988
1989
1990
1991
1992
1993
1994
1995
1996
1997
1998
1999
2000
2001
2002
2003
2004
2005
2006
2007
2008
2009
2010
2011
2012
2013
2014
2015
2016
2017
2018
2019
2020
2021
2022
2023
2024
Таймлайн
19122024
0 материалов
Поделиться
На грани добра и зла
О ролях в кино

В начале 60-х годов XX века появился ряд фильмов о совсем молодых людях, которые — и фильмы, и их герои — обладали новым качеством. В отличие от их предшественников 5—10-летней давности герои этих картин не жили в мире прописных истин, когда из указанного гарантированного хорошего требовалось выбрать лучшее, а попали как будто в новую среду обитания. Здесь было больше воздуха, больше свободы — и, соответственно, выросла мера ответственности за принятое решение, возросла сама трудоемкость принятия решений, выбора одного варианта из многих. С таких героев началась кинематографическая судьба Олега Даля, среди них заметен Алик Крамер из фильма А. Зархи «Мой младший брат» (1961), первая роль актера в кино. В самом названии фильма сопоставляются два поколения, когда не столь уж большая разница в возрасте обнаруживает и значительную разницу мировоззрений, и их преемственность. Алик уже успел обзавестись бородкой, хотя выпускные экзамены в школе только что миновали! Образ получился забавный и трогательный: Алик разглагольствует о С. Беккете, плачет от музыки Баха и ликует от счастья, когда друг Димка отвесил хорошего тумака мебельному хапуге. При всем при том он — индивидуален. То же можно сказать и о Севе (1963, «Первый троллейбус», реж. И. Анненский): Даль подает своего героя уже не так экстравагантно, сдержаннее, но черты индивидуальности видны и здесь. Сева всегда заметен, в том числе и в массовке.

В первых кинематографических опытах О. Даля намечены два человеческих типа, в которых воплотятся главные особенности его творчества на экране, его художественные пристрастия. Первый — герой лирический, интеллектуальный, мягкий, нежный, но неуклонно следующий правилам неписаного кодекса поведения порядочного человека. Другой тип — это герой, стоящий в резкой оппозиции к окружающим, подчеркнуто противопоставляющий себя им, а также общепринятым правилам и нормам. Приоритет для него — следование императиву своего «Я». Во имя «Я» герой Даля балансирует на грани добра и зла или даже переходит эту грань.

О. Даль рано сложился как представитель довольно редкой категории актеров со своим творческим кредо, своей программой художественного поведения. Возможно, она не формулировалась им сознательно, а складывалась непроизвольно. Даль не плыл по течению, а волевым усилием выстраивал мир своих героев. Олегу Ивановичу, как написал о нем В. Мотыль, «органически чуждо бездумное подчинение чьей бы то ни было воле. Творить он может лишь в условиях полной свободы».

Удивительно органичным и цельным получился у Даля Евгений Колышкин из фильма В. Мотыля «Женя, Женечка и «катюша» (1967): наивный и гордый, нескладные вспыльчивый, расположенный к окружающим и иронически их оценивающий, терпимый, готовый прощать, но в любую минуту он может «отпустить» беззлобную двусмысленнность в адрес женщины. И еще — артистичный: в дальнейшем своем творчестве некоторых своих персонажей (сказочных, комедийных) Даль также наделял артистичностью. Его герой обыгрывал перипетии сюжета через отстранение, дистанцируясь от непосредственно чувственного вживания в ситуацию, как бы со стороны иронизируя над происходящим. На экране возникал эффект театра одного актера. Булат Окуджава сказал о Жене Колышкине: «Вначале мне казалось, что это некоторый отход от замысла, что в этом есть какой-то элемент театра. А потом я принял и полюбил этого героя».

Вслед за Женей Колышкиным появится Евгений Соболевский в фильме Н. Бирмана «Хроника пикирующего бомбардировщика» (1968). О работе над фильмом и его героях О. Даль написал: «Мы играем, угадывая их в себе и себя в них». Затем актер снялся в фильмах Н. Кошеверовой: сыграл Кукольника и Солдата в «Старой, старой сказке» (1970) и ученого Христиана Теодора в картине «Тень» (1972). Можно сказать, период лирического героя в творчестве Олега Даля на этом заканчивается.

Время изменилось, меняется и герой Даля. Тема личной независимости начинает преобладать в его творчестве, перерастая в регистр оппозиционности вплоть до саморазрушения — только бы не подчиниться власти установившегося порядка. Появляются Евгений Крестовский в фильме «Земля Санникова» (1973, реж. А. Мкртчян, Л. Попов), Косов в «Золотой мине» (1977, реж. Е. Татарский), Сергей в картине А. Эфроса «В четверг и больше никогда» (1978). В. Мельников экранизирует «Утиную охоту» А. Вампилова, где О. Даль сыграл Зилова, «Отпуск в сентябре» (1979, приз Союза кинематографистов за лучшее исполнение роли на XII Всесоюзном фестивале телевизионных фильмов в Минске, 1987, посмертно).

В некоторых киноработах актера мы еще находим сочетание черт вышеназванных героев. Например, небольшая роль подгулявшего полярника в фильме В. Рогового «Горожане» (1975), где первое неприятное чувство от знакомства с типом хулиганствующего молодчика в очереди за такси оборачивается симпатией к нему, когда высвечиваются лирические стороны его натуры. В том же, 1975 году на экраны вышел фильм В. Мотыля «Звезда пленительного счастья», в котором актер исполнил роль караульного офицера Петропавловской крепости. В небольшом эпизоде скупыми средствами он показал раздвоенность существования своего героя: на лице у него — скучающе-брезгливая маска службиста, на словах он следует букве закона, на деле — сочувствует отчаянному поступку влюбленной дамы и устраивает ей, вопреки всему, свидание с государственным преступником, проявив при этом мужество, благородство и такт. В глубине кадра скрывается его угрюмая фигура — человека самостоятельно думающего и внутренне свободного.

Особняком в кинотворчестве О. Даля стоят две работы на классическом материале. Показателем творческой зрелости и высокой профессиональной формы, которых Даль достиг к началу 1970-х, явилось приглашение его Г. Козинцевым на роль Шута в экранизации «Короля Лира» (1971). Образ мудрого мальчика-юноши из королевской дворни, талантливого самородка, приближенного к сиятельной особе, самоотверженно и честно преданного ей, стал удачей актера.

Сложной палитры эмоционально предельно насыщенных состояний, существования на грани нервного срыва потребовала роль Ивана Лаевского в фильме И. Хейфица «Плохой хороший человек» (1973), снятого по повести А. Чехова «Дуэль». В поединке Слабого и Сильного Далю досталась роль слабого, казалось бы, не подходящая к его человеческой и творческой индивидуальности. Но Даль защищает своего героя. У его Лаевского больное, воспаленное лицо, как будто от непреходящего чувства вины за самое свое существование на белом свете, вины перед матерью и невенчанной женой. Он всем должен, он изолгался. В то же время, как заметил К. Рудницкий, он играет Лаевского «юным, взбаламученным, романтичным», в некоторой степени отстоящим от образа, написанного Чеховым. Чехов анализирует, даже в каком-то смысле препарирует своего героя, по возможности максимально избегая выражать ему сочувствие. Даль знает, что удел быть слабым или сильным вне личного выбора, и его задача — оправдать своего героя там, где он того заслуживает.

Мотив саморазрушения лежит в основе образа Зилова («Отпуск в сентябре»). Почему все рушится вокруг него, почему разрушается он сам? Даль ставит над своим героем эксперимент: если разрушить все — что останется? У Зилова есть все: ум, темперамент, смелость, готовность рисковать, артистизм, жажда жизни, азарт. Он только что получил квартиру, где может счастливо жить с молодой женой, которую, по-видимому, все-таки любит. Пусть это вчерашнее чувство, но оно не совсем исчезло. Он говорит ей в кафе: «Мне нужно побыть одному». И он честен, говоря это: только что стало известно о смерти отца. Но в то же время он ждет девушку, которая вот-вот придет. Возникает вопрос: когда честен Зилов? В сцене с мальчиком, принесшим венок? С Саяпиным, когда они вместе решают: публиковать подложную статью или нет? Саяпин при этом рискует квартирой, а чем рискует Зилов? Когда Кушак не принимает его доводов: «Вы просто обиделись, что Вера прокрутила вам динамо», как реагирует Зилов? Он говорит: «Надоели вы мне все». В этой фразе — разгадка Зилова. Он — лидер, настоящий игрок, и эти его качества размениваются на пустяки и на трагикомедии большего или меньшего масштаба — именно эту драму играет Олег Даль. Вопрос, честен ли Зилов, недостаточен. Победитель ли он — вот что его мучает. От Зилова уходит жена, и он в дураках: о сокровенном, об охоте герой Даля рассказывает не жене (ее уже нет за дверью), а наивной девочке, готовой на все ради него. И что же, он гонит ее? Нет, в этой сцене Зилов Даля жалок и неумело изворотлив. Назавтра, в кафе, он жестоко отомстит ей за это.

В свой «последний» день Зилов честен. Поэтому — честная игра в свои поминки. Интересно, как Даль играет эту сцену при появлении друзей: они помешали ему доиграть его игру, помешали ему быть честным. Официант Дима лучше других понял его: помощь друзей теперь оскорбительна, Зилова — Даля она унижает. Если не получилась игра, то хоть дайте ему честно уйти. Нет? Ну что ж, остается утиная охота.

В другой телевизионной работе мотив саморазрушения доведен до рациональной формулы самоуничтожения, отлитой в чеканную форму. «В Печорине, которого сыграл Олег Даль, — пишет К. Рудницкий о фильме „По страницам журнала Печорина“ (1975, реж. А. Эфрос, — меньше всего ощущается бретер, завзятый дуэлянт, играющий судьбой. Перед нами — сумрачный мыслитель и наблюдатель, старающийся понять самого себя... его сильную волю некуда направить... [он] твердо решил воспользоваться первым же случаем, чтобы уйти из жизни».

Последним в кинематографическом творчестве Олега Даля оказался фильм Л. Марягина «Незваный друг» (1981). Терпкая, годами настаивающаяся отчужденность, почти отшельничество — таков герой Даля Свиридов. Его принципиальное нежелание участвовать в том, что принято считать компромиссами, столь же неизбежными, сколь и необходимыми, скоро приводит его к столкновению с людьми, от которых зависит судьба его изобретения. И разрешится это столкновение конечно же не в его пользу, если бы не старый друг Алексей. В драматургии фильма выстроено соревнование двух мировоззрений, и Алексей «переигрывает» Свиридова: позиция Алексея в итоге оказывается не только более гибкой и успешной, но и более состоятельной. Примет ли Виктор Свиридов помощь друга, руку, протянутую из того «компромиссного» мира?.. Фильм заканчивается вопросом. Слово осталось за Виктором — и за Олегом Далем. Но самое последнее слово ему не суждено было сказать.

В творчестве Олега Даля всегда присутствовала сказка как способ выйти за рамки окружающих условностей, в которых было тесно актеру, и он как никто другой смог воспользоваться предложением режиссера Н. Кошеверовой. Ему необходим был этот особенный воздух, где можно искренне и самозабвенно, с абсолютным доверием к тому, что тебя окружает, петь самые что ни на есть простые слова: «Куда иду, я не знаю, дорога сама меня приведет куда-нибудь...»

Олег Даль был актером поющим. Существуют грамзаписи его песен на пластинке «Поет Олег Даль. Песни из кинофильмов» (1988).

Как чтец О. Даль проявил себя в ряде телевизионных работ; на пластинку записан моноспектакль «Наедине с тобою, брат...» по стихотворениям М. Лермонтова.

Короткий В. Олег Даль // Кино России. Актерская энциклопедия. Вып. 2. М.: НИИК, 2008.

Поделиться

К сожалению, браузер, которым вы пользуйтесь, устарел и не позволяет корректно отображать сайт. Пожалуйста, установите любой из современных браузеров, например:

Google Chrome Firefox Opera