«Великий утешитель» —несомненно самое цельное и значительное произведение Л. Кулешова. Все характерные элементы его творчества нашли здесь совершенно законченное выражение. Эта фильма обладает почти идеальным соотношением формы и содержания, чем и объясняется то большое впечатление, которое она производит. С первого до последнего кадра эта работа не только обнаруживает предельную профессиональную честность, но и взыскательность художника, тщательно чеканящего форму для выражения владеющей им идеи.
Какова же идея фильмы? На первый взгляд может показаться, что все помыслы авторов (сценариста и режиссера) направлены к раскрытию положения писателя в капиталистическом обществе. Может быть, таков и был замысел сценария. Но анализ фильмы показывает, что идея фильмы лежит гораздо глубже. ‹…›
С какой стороны ни подойти к трактовке проблемы «свободы» писателя в буржуазном обществе, данной в фильме, ничего путного не получается. (Впрочем, это было видно уже из самой фабулы фильмы. Вся соль вопроса о «свободе» буржуазного писателя заключается, как мы видели, в иллюзии свободы, в замаскированности несвободы. Авторы фильмы игнорировали это полностью. Они посадили писателя в тюрьму и стали что-то доказывать.
Но что?
Если бы тема писателя была действительно темой фильмы, то при той трактовке, которая этой теме дана, никакой цельности в картине бы не получилось. И если тем не менее фильма ощущается как цельное произведение, то ясно, что подлинная тема иная, что мы были отвлечены моментами, играющими роль лишь внешнего порядка.
Тема «Великого утешителя» — старая тема Л. Кулешова, та же, что и в фильме «По закону», та же, что и в «Журналистке». Его не интересует какой-нибудь конкретный, исторический быт. В «Великом утешителе» — такая же Америка, как Москва в «Журналистке», как Юкон в «По закону». Люди в фильме с полным успехом могли бы быть лишены своих американских имен. Ибо ясно, что для автора это просто некие человеческие категории или некие точки приложения неведомых сил. Как в заправской экспрессионистской драме, перед нами в сущности действуют: Писатель, Женщина у прилавка, Инспектор, Начальник тюрьмы, Смеющаяся подруга женщины, Сыщик и т. д.
Действующие лица делятся на две группы: одни — это живые, чувствующие и потому страдающие (Дульси, Портер, Валентейн, негр, заключенный), другие — это безумные механические мучители (также было в «Журналистке»: страдающая Хохлова и человек из Чугункомбината). Победа на стороне чугунных и — механических людей. Мир в их руках. Несчастные души стенают, угнетенные мрачной и мертвой материей. Этот мир несвободы и отчаяния был в несколько смягченных тонах дан в «Журналистке» и в столь же беспредельно пессимистических, как в «Утешителе», — в фильме «По закону». Люди в «Утешителе» действуют в состоянии экстатических мечтаний или экстатического отчаяния. Трагедия Дульси развивается на основе острого сексуального конфликта. Все в целом, как явление стиля, носит законченный характер мистического экспрессионизма.
Но, может сыть, мрачность в картине объясняется тем, что показывается капиталистический строй и свойственные ему ужасы? Допустим на минуту. Но если это так, то, значит, человечество обречено лишь на гибель, лишь на отчаяние, ибо фильма не дает никакого — проблеска иной социальной действительности. Нет протеста. Нет даже мечты о протесте. Откуда же быть социализму?
Как ни повернуть вопрос, реакционность и упадочность содержания фильмы обнаруживаются самым неопровержимым образом.
Размышляя о картине «Великий утешитель», как не вспомнить «проникновенных» слов одного из основателей формализма, в свое время обучавшего молодую советскую кинематографию «поэтике кино»: «Преувеличением было бы думать, что искусство так нужно для жизни — для того, но крайней мере, что обычно называется жизнью. О нужности его говорят, по наивности, школьные учителя и, по обязанности, государственные чиновники... Со смертью искусство связано гораздо более крепкими узами, чем с жизнью. Потому что жизнь беспечна, болтлива и легкомысленна, а смерть — серьезна и умеет выбирать себе в друзья самых достойных» (Б. Эйхенбаум. «Литература», стр. 265).
«Со смертью искусство связано гораздо более крепкими узами, чем с жизнью» — такова эзотерическая сущность формализма! (Разумеется, при таком взгляде на вещи — искусство выше жизни, что очевиднейшим образом и доказывается в «Великом утешителе» вопреки внешне развиваемой теме!)
«Великий утешитель» на сегодня — итоговая картина Л. Кулешова. Это высокая и талантливая — режиссерская работа. Превосходна игра актеров — всех без исключения (по трудности ролей можно выделить Хохлову и Новосельцева).Высокое мастерство проявлено оператором и звукооператором. Но, увы! Форма неотделима от содержания, и перед нами одна из самых чуждых нашему зрителю картин, какие только были на советском экране.
Волощенко В. Неутешительный итог // Советское кино. 1933. № 12.