На экране возникает как бы замкнутая в себе поэтическая структура. В ней синтезируются и биография поэта, и общественная, историческая судьба его народа, и само его творчество. Аллегорический и ритмический строй фильма приближается к дыханию поэзии Саят-Новы, к ее своеобразной символике любви. Ибо творчество армянского ашуга вместило в себя основные темы и образы как анонимной народной, так и авторской средневековой армянской поэзии. ‹…›

‹…› ...в фильме С. Параджанова «Цвет граната» жизнь и творчество Саят-Новы предстали в неразрывном единстве, а сама эта жизнь и это творчество в совокупности рассмотрены в некой шкале вечности, т. е. основные этапы жизни поэта обобщены, лишены частных черт, присущих только личности этого художника, и преображены в вехи судеб всех поэтов, обретших бессмертие. История жизни Саят-Новы, трансформированная в его творчестве и воспринятая кинематографом сегодня, превратилась в миф о «прапоэте», в легенду об армянском Орфее.

Художественное качество картины «Цвет граната» исключительно. Снятая на натуре, в неповторимых исторических местах, в подлинных монастырях и храмах Кавказа, оперирующая не реквизитом, но подлинными вещами (в картине подлинно все — от драгоценных камней, древних вышивок, камней монастырских стен до гроздьев винограда), картина являет собой редкостную поэму о материальной и духовной культуре кавказских народов. И вместе с тем приходится сказать о том, что это случай уникальный. Предложить другим кинематографистам идти путем С. Параджанова в создании фильмов о творцах было бы невозможно. Исключить из этого уникального произведения какой-либо один элемент, заменить его другим — и гармония фильма «Цвет граната» распадется. А взятый в качестве некоего общего принципа метод режиссера может принести к самодовлеющему «вещизму», эстетскому изыску.

Маневич Г. Образ художника в советских фильмах последних лет // Вопросы киноискусства. М.: Наука, 1972.