Рустам Хамдамов:

Для меня это лучший фильм о войне после «Ночи и тумана» Алена Рене. Именно так.

Я давно уже не могу читать ничего, кроме мемуаров и дневников, давно не могу смотреть никакие фильмы, кроме документальных. Да и там меня норовят то дешево провести, то занудную жвачку выдать за «правду жизни».

«Чистый четверг» я посмотрел подряд два раза. Мне было по-настоящему страшно, он дал мне почувствовать, что стоит за словами «пушечное мясо». У меня ни разу не возникло ощущения фальши, я воспринимал этот длинный-длинный поезд и как реальный, и как инфернальный. И так все правильно организовано, организовано истинной режиссерской волей — поезд, пустырь, лица, опять поезд. Я долго думал, а какая здесь могла бы быть музыка? Никакой не должно было быть. То, как он увидел все это, и как показал, и как склеил — этого было бы довольно для меня. Он умеет так видеть и так заставлять видеть то, что видит он, — не нужно при этом еще дополнительных ухищрений.

Такие вещи, как дизайн и музыкальное оформление, не нужны режиссеру такого уровня.

Александр Сокуров: 

Два года назад я посмотрел фильм «Чистый четверг», который потряс меня. Мне страшно представить себе, что если бы «Сеанс» не настоял, я мог бы его не увидеть. И не увидел бы потому что у нас все великолепно устроено для совершеннейшей изоляции людей, делающих настоящее искусство. Я позвонил ему, он взял трубку. Я сказал, что как его коллега, как его соотечественник преклоняюсь перед ним, что я низко ему кланяюсь за этот фильм. Что в этом фильме я почувствовал глубокую родственность мою с ним — во взгляде на войну, на современную Россию, на природу кинематографического мышления. Что меня ошеломила художественная зрелость, подлинный, нефальшивый гуманизм, в котором нет ничего от дешевого публицистического пафоса. Что это единственная картина, в которой я принимаю как абсолютную художественную необходимость нецензурную речь, и она не мешает мне там, и я считаю, что не показывать картину по центральным каналам — преступление. Я сказал ему, что меня душили слезы во время просмотра и что я никогда бы не смог сделать такую картину.

Аркадий Ипполитов:

Я не знаю более внятного и более сильного художественного высказывания о сегодняшней России, чем фильм «Чистый четверг». Глупо ругать куцую окружающую жизнь с ее куцыми интересами и куцей художественностью: презентация «Вога», шоу Петросяна, сериалы про ментов, гаишников и других дебилов, арт-Москва с ейными биенналями, помойные потоки самодовольного официоза и елозящие радикалы, переживающие, что они официозом не стали, — призы, презентации, премии, фестивали, ну и хорошо, такой вот процесс, а что ты хотел? Не нравится — в монастырь иди. Там тоже мало не покажется, будет там тебе остров с опытом олигарха. Ругаться глупо, но и любить окружающее не за что. Хрен с ним со всем.

Фильм «Чистый четверг» потрясает невероятным, неожиданным гуманизмом, от которого современность отвыкла. Мир полон людей, и каждый из них неповторим. Об этом все забыли, да и немудрено, «массы», «элита», «элитарность», «массовость», — самые популярные словечки. Мы к ним привыкли, все привыкли. Они нас оправдывают. А на самом деле мы с вами, то есть ты и я, так называемые интеллигентные люди, не политики, не генералы, не скинхеды, не террористы... Не они, не только они — хладнокровные убийцы. Каждый день мы убиваем юных и глупых, совсем не живших. Это наша с вами, со всеми вами, рутина. А также рутина — презентации, инаугурации, ток-шоу, голосования, то есть вся хренотень вокруг, которой заправляют такие же, как мы с тобой, — убийцы.

Андрей Плахов: 

Два полюса на кинематографической планете Расторгуева — взрывная эклектика, торжествующая вульгарность «Дикого, дикого пляжа» и почти религиозная сдержанность «Чистого четверга». Даже непрекращающийся солдатский мат звучит целомудренным аккомпанементом к драме тотального обесчеловечивания.

Бои не показаны — вместо них в начале и в конце картины мелькающие на экране бешеные полосы, как бы стенограммы предельно напряженных эмоций. И начальный титр, который сообщает о гибели вертолета, унесшего жизни героев фильма, и заставляет увидеть их армейский быт и нравы другими глазами.

Название «Чистый четверг» и его ритуальный смысл трудно воспринять без иронии, но она смывается глубокой печалью, с какой Расторгуев смотрит на своих героев, побуждая вспомнить другого знаменитого режиссера — Александра Сокурова, неравнодушного к судьбам российских солдат.

Можно было бы показать то же самое на примерах любого фильма Расторгуева, но «Чистый четверг» особенно явно преодолевает тонкую грань, отделяющую документальное кино от игрового, не нарушая при этом законов ни того, ни другого.

Что говорят о Расторгуеве // Сеанс. 2008. № 35-36.