В фильме при всем его своеобразии обозначились черты, характерные для последующей режиссуры Мельникова. Разработка характера народного, взятого из гущи жизни, и не характера «вообще», а национального, русского. В тех или иных модификациях русский характер будет появляться затем во всех фильмах Мельникова, но в «Начальнике Чукотки» он был заявлен неожиданно и остро.
Простой, а точнее, простоватый парень из деревни оказался в результате стечения обстоятельств полномочным представителем Советской власти (к тому же первым представителем) на Чукотке в 1922 году. Явное несоответствие личности героя и высокого, даже исключительного положения, в котором он оказался, столкновение в его характере самоотверженности в служении высокой идее и наивной незадачливости, романтический пафос первых революционных дней и деревенская неотесанность парня — были источником как комедийных, так и драматических ситуаций.
Народный герой, в котором сочетались героические, романтические и комедийные начала, имел прототипов в советском искусстве
Традиция народного образа такого типа впрямую продолжена в «Начальнике Чукотки». Причем ситуация приобретала особенно острый характер, так как герой оказывается не боковой фигурой, как в большинстве предшествующих случаев, а центральной. Юного писаря Алешу принимают за комиссара Алексея Глазкова, погибшего в пути, и тогда Алеша, «согласно мандата» для пользы революционного дела берет на себя выполнение обязанностей Глазкова и даже его имя. Как если бы Швандя был вынужден действовать вместо Кошкина или Петька, принятый за Чапаева, оказался бы в его роли.
Начальник Чукотки, каким сыграл его М. Кононов, очень напомнил Иванушку из русской сказки — и прост, да себе на уме, и от гибели недалек, да жив остается и еще врагов посрамит.
Историко-революционная тема была решена в жанре, напоминающем остроумную стилизацию под лубок, окрашенную народным юмором. Критика отмечала уже, что вслед картине появились другие остросюжетные ленты, где комическое соседствовало с драматическим, даже былинным (например, «Белое солнце пустыни» А. Мотыля).
Образ «начальника Чукотки», народность которого великолепно оттенялась фигурой его непримиримого врага, антипода — Храмова (А. Грибов), оказался принципиальной удачей фильма. Картина была неожиданной, исполненной обаяния, искренности, юмора, простодушного, лукавого и лирического. Критика квалифицировала фильм как комедию, а В. Мельникова — как режиссера комедийного.
Правда, получалась некоторая неувязка. Ведь типам комедий — несть числа. Какая же в данном случае? Считали (правда, с некоторыми оговорками), что героическая комедия. Но многое не укладывалось в привычные рамки жанра, например образы многочисленных врагов Алексея Глазкова, в том числе и иностранных. Романтическая комедия? — опять-таки не выстраивается система. Упрекали режиссера — «не дотянул» или, наоборот, «пережал» в стремлении смешить во что бы то ни стало, смешал наудачу разнородные эстетические элементы. Может, так оно и было. Но все дело в том, что для Мельникова, даже взявшего комедийный сценарий В. Валуцкого и В. Викторова, не стояло задачи сделать комедию. Он вообще никогда не ставит перед собой жанровых задач. Эту особенность точно уловил его коллега по режиссерскому цеху А. Михалков-Кончаловский, когда сказал. «Способ взаимоотношений со зрителем (что означает, в частности, изначально точное определение жанра. — Н. Г.) художники чаще всего выбирают интуитивно, подсознательно. Они вообще могут о нем не думать, а высказываться в своих фильмах как бы самопроизвольно, выражать преследующие их образы на полотне экрана. Мне кажется, так работают Тарковский, Иоселиани, Мельников, Георгий Шенгелая».
Суждение близко к тому, что говорит В. Мельников, начисто отрицающий какую бы то ни было жанровую преднамеренность и заданность. Он склонен считать, что современный фильм во всяком случае такой, который является произведением искусства, многолик, многомерен и его жанровая принадлежность не может быть определена одним словом. Он рождается на скрещении жанровых тенденций, ибо, подобно жизни включает в себя и трагическое и комическое.
Горницкая Н. Виталий Мельников // Ленинградский экран. Л.: ЛГИТМИК, 1979.