Меня обрадовало предложение сделать фильм по Вампилову. На мой взгляд, это одни из интереснейших драматургов наших дней. Прекрасный диалог, точно подмеченные характеры и человеческие типы, редкостное соединение трагического и комедийного, а главное, всегда серьезная, глубокая проблематика — все это и есть Вампилов.
До сих пор мы знали Вампилова только по театру. Сейчас предстоит впервые познакомить с этим драматургом более шестидесяти миллионов телезрителей.
Честно говоря страшновато. По-моему, кино, телевидение позволяют, по сравнению с театром, несколько иначе взглянуть на самую суть драматургии Вампилова, на события и людей, о которых он рассказывает. Как у всякого хорошего драматурга, истории, рассказанные Вампиловым, многозначны. Можно просто следить за ходом событий, можно оценивать емкость и узнаваемость выведенных человеческих типов. Есть возможность увидеть зарождение человеческих поступков и возможность следовать неброскому, но на редкость крепкому сюжету, который выражает напряженное духовное и нравственное бытие его героев.
Внешние события — всего лишь результат этой внутренней борьбы. В отличие от театра, кино и телевидение дают возможность с большей полнотой вскрыть именно эту особенность вампиловской драматургии. Мне она дорога потому, что и ней я вижу продолжение традиции русской «совестливой» литературы. ‹…›
Вампилов современен. Но десяток лет, отделяющих нас от героев, показанных в его пьесах, — это уже проблема для экранизатора. Я говорю не о нравственных вопросах, которые волновали Вампилова. Они волнуют нас и сегодня. И не о форме его произведений — она совсем не устарела. Я говорю о героях пьесы. Если «старики» — Сарафановы — сегодня такие, как и прежде, то молодые — Бусыгины и Сильвы, Нины и Васеньки — сегодня существенно отличаются от написанных Вампиловым. Стало быть, нужно было решить для себя: оставить ли «вампиловское время», либо сдвинуть всю историю в семьдесят пятый год со всеми вытекающими отсюда последствиями — другой ритм, иные оттенки человеческих отношений, не говоря уже о бытовых подробностях. Мне кажется, что появление современной фактуры — и человеческой и бытовой — только подчеркивает непреходящее значение нравственной сути вампиловской пьесы.
В самом деле: редко сегодня можно встретить стилягу шестидесятых годов, эдакого приблатненного Сильву, но бездуховность, иждивенчество, нравственная инфантильность живут и здравствуют в других, пришедших на смену Сильве человеческих существах. Сегодняшние Бусыгины избегают «байронизма», красивых слов, но их мучают те же вечные проблемы. Добро и Зло, Справедливость и Равнодушие существуют и для них с большой буквы. Только сегодня они еще старательнее прячут это за иронией и внешней индифферентностью. Они стали умнее, сложнее. Тут, наверное, стоит сказать о той главной линии, которую мы избрали для себя из нескольких равноправных и параллельно существующих в пьесе. Это судьба Бусыгина.
Молодой человек, выросший без отца, он в силу обстоятельств, подытожив первый жизненный опыт, сделал не очень лестные для человечества выводы. Поспешные и категорические обобщения так свойственны нам в юности. Но познакомившись с Сарафановыми, которые ему доверились, Бусыгин почувствовал, как связаны друг с другом даже совсем незнакомые люди, как судьба каждого из нас зависит от окружающих нас людей. Постепенно, мучительно продираясь через собственный юношеский скептицизм, сталкиваясь с неожиданными нравственными последствиями собственных поступков, он начинает сознавать, что человеку необходимы и понимание и любовь. Впрочем, попытки сформулировать так называемую «основную мысль» — занятие умозрительное. Получился ли убедительный и узнаваемый характер — вот это, действительно, основное.
Бусыгин и Сильва — люди одного поколения и в какой-то мере одного образа жизни. Во всяком случае, встречаются по вечерам на одном и том же углу на главной улице и за девочками ухаживают сходными методами. Если в начале картины зритель будет больше симпатизировать веселому и общительному Сильве, то это закономерно. Лишь со временем станет ясно, что за «коммуникабельностью» Сильвы прячется равнодушие. Сильва ко всем одинаково относится, потому что все ему одинаково безразличны. И на первый план будет выходить резковатый, одержимый сомнениями и страстями Бусыгин. Мы стремились к тому, чтобы получилось именно так. ‹…›
Мельников В. Первая экранизация Вампилова // Искусство кино. 1976. № 7.