Я работал почти год и сгоряча написал три сценария. Все три были про Павла и все три — разные. Сама по себе история заговора против Павла с участием английского посла Уитворта и братьев Зубовых — это занимательный исторический детектив, и он меня поначалу увлек. Взаимоотношения Екатерины Великой и юного Павла — это уже почти готовая семейная драма. Тоже интересно. И, наконец, трагедия — краткое царствование и гибель самого Павла. Но для того, чтобы решиться писать этот последний сценарий, нужно было еще созреть и убедиться в том, что и сценарий номер один, и сценарий номер два — всего лишь увлекательные частности. И только третий — трагедия царствования и гибели самого героя — давал возможность серьезно завершить всю трилогию — от Петра до Павла.
Общеизвестно, что доступ к государственным архивам, где хранились документы, связанные с гибелью Павла, был под запретом. ‹…› Обращение к литературному первоисточнику — к пьесе Мережковского «Бедный Павел» тоже не облегчило задачу.
Пьеса была написана в 1905 году, во времена революционных потрясений и поспешных переоценок. Она тоже была не свободна от некоторой политизации. Диалоги являли собою стилизацию текстов, написанных в веке девятнадцатом, но под век восемнадцатый. Они были многословны и тяжеловесны. Произносить и слышать это в кино было бы затруднительно без тщательной редактуры и купюр. С другой стороны, любая пьеса предполагает свободу трактовки. Так уж принято. Это отчасти развязывало мне руки в обращении со словом, да и в общем подходе. Я решил сконцентрировать действие на противостоянии: Павел — Пален. Если предположить, что Пален не просто расчетливый интриган, как это иногда прочитывают в пьесе, но умный, честный человек, пытающийся привычными для его века средствами предотвратить последствия царствования непредсказуемого, неуравновешенного властителя, то поединок предстает уже в ином свете. У каждого из героев своя правота, своя логика и убежденность, но они антиподы в нравственном, эмоциональном смысле. Холодная логика, целесообразность, даже цинизм — со стороны Палена. Душевный порыв, интуиция, непосредственность — со стороны Павла. Это две непримиримые стихии. Их столкновение всегда трагично и неоднозначно. Мне с самого начала казалось, что идеальным исполнителем роли Палена может стать Олег Янковский. Не только потому, что он хороший актер. В нем, в его манере общения с окружающими живет некая человеческая закрытость, которую не сыграешь. Более того, последний вариант сценария я и писал из расчета на его исполнение. А вот как быть с ролью Павла, я долго не знал. Дело в том, что много лет назад мы обсуждали с Олегом Борисовым возможность постановки «Бедного Павла». В то время он уже блистательно играл эту роль в театре. Но мои планы по трилогии затягивались и откладывались. Не стало Олега, а я долго еще не мог себе представить иного исполнителя. У меня даже вариантов не возникало. Рисовался некий туманный антипод Янковского-Палена. Я, конечно, знал Сухорукова по его работам в кино, но побаивался, что появление такого Павла опростит историю. Криминальный «шлейф» его ролей меня не пугал нисколько. Выбор «от противного» не раз оказывался плодотворным даже и в моей практике. Личное знакомство с Сухоруковым окончательно рассеяло мои сомнения. Передо мной оказался тонкий, думающий человек, прекрасно сознающий меру ответственности, которую нам предстояло на себя взять. Картина уже снималась, а на меня продолжали оказывать давление по поводу моего выбора. Слухи, интриги, предостережения не прекращались и очень мешали, но я чувствовал, что выбор правильный. Виктор оказался еще и преданным делу сотоварищем, что немаловажно в такой работе. ‹…›
Мои взаимоотношения с Янковским складывались непросто. Нам никогда не приходилось работать вместе на съемочной площадке, и он осторожно приглядывался. К роли своей он тоже еще приспосабливался. Янковский придирчиво искал мотивации поведения своего персонажа. Ведь если Пален готовит заговор на жизнь императора, то знает, ради чего он рискует. И зритель тоже должен это понимать. Словесные аргументы и декларации тут не убедительны — нужны конкретные человеческие мотивы, а они рождаются у Палена только из наблюдений за Павлом, только в процессе оценки противника. Следовательно, чем больше компрометирует себя Павел в глазах Палена, тем понятнее и справедливее выглядят намерения и поступки самого Палена. Янковскому как актеру важно было «накопить негатив» на Павла, а для меня — и тот, и другой герои по-своему правы. И чем убедительнее правота каждого, тем сложнее, трагичнее действо. Янковскому предпочтительнее было фиксировать отношения с Павлом в каждом отдельном случае — эпизоде, а мне важно было выстроить процесс во времени и чтобы отношения между Паленом и Павлом как бы пульсировали: доверие — сомнение, агрессия — жалость. Только к заключительным сценам фильма мы, можно сказать, выстрадали взаимопонимание. Там у нас все вроде бы получилось.
Мельников В. Жизнь, кино. СПб.: Сад искусств, 2005.