Не стоит перечислять всех из первого поколения режиссеров, которые начинали, образно говоря, с маузером в руках. Прошедшие окопы гражданской войны и неистовство первых послереволюционных лет, они сказали свое огненное слово и заложили прочные основы того, что мы сегодня называем советским кино. Потом пришло поколение, более знакомое с автоматом ППШ. Они пришли сказать с экрана о войне, о человеческой жизни и смерти. И они сказали. Это были Чухрай и Басов, Ордынский и Сегель, Кулиджанов, Бондарчук... Перечислять можно долго. А их уже подпирало новое, послевоенное племя: Шукшин, Океев, Шепитько... Эти несли свое отношение к жизни и людям, утверждая свою, небесспорную для «старших» эстетику.

Я впервые взял в руки маузер в 1965 году, на съемках «Начальника Чукотки». Он был из студийного реквизита, со спиленным бойком и, возможно, принадлежал когда-то самому Эрмлеру. Что касается автомата ППШ, то я маршировал с ним в студенческих учебных лагерях. И только. Для Гриши Чухрая я по сей день остался пацаном, а для Динары Асановой — безнадежный старик, решительно неспособный понять чувств ее мальчиков и девочек. От одних я отстал, а к другим не пристал. Вот так обстоят дела, если серьезно.

Дёмин В. Виталий Мельников. Три беседы с режиссером. Л., 1984.