Владимир Валуцкий, кинодраматург:
Профессия воспитывает в человеке как светлые, так и теневые стороны личности. Режиссеру изначально дана большая власть. Его слово и дело, конечно, в труде многих людей — от этого у иных режиссеров появляется повелительность, нетерпимость к чужим мнениям, высокомерие и вера в собственную непогрешимость, даже гениальность. Необходимость точно знать, чего он хочет, часто перерождается в этакую профессиональную безошибочность, которая, на мой взгляд, хороша только в математике и в саперном деле. А порой режиссеры, бывают просто грубы, необразованны и невоспитанны. Воистину замечательно, что природа обделила моего друга Виталия Мельникова всеми вышеперечисленными качествами.
Евгений Леонов, актер:
Мельников прекрасный режиссер, но в нем погиб выдающийся дипломат. Он всегда знает, чего хочет добиться от тебя, но никогда не говорит об этом. Услышать от него: «Это надо играть так, а вот это не так...»? Такого не бывает. Он просто беседует с тобой, и, вроде бы, не очень всерьез. Что бы ты не говорил ему, он кивает. Кивает и кивает. Потом он всего только уточняет одно, другое. Ты сказал — «сцена обиды», а он говорит: «Да, обиды, или скорее всего, огорчения...». Обида, огорчение, какая разница? «Да огорчения, или, может быть, растерянности...». Принимаешь и растерянность. И ты не видишь, слабый человек, что смысл всей сцены перестроился, причем, вроде бы, ты сам, своим умом, его изменил.
Прежде чем стать на экране другим человеком — с другим именем, другим характером — приходится как бы преодолевать земное притяжение. Мельников умеет быть ракетоносителем, которого чаще всего не замечаешь.
Константин Рыжов, оператор:
Мельников очень требователен, но не в мелочах, а в главном. Пока мы работали над «Двумя строчками мелким шрифтом», он,
Станислав Любшин, актер:
На съемку «Ксении, любимой жены Федора» я ехал с легким недоумением. Федор, как мне казалось, отличался от того, что я играл до сих пор. И я все ждал: когда же роль мы начнем подминать под то, что сложилось уже в общее мнение о Любшине. Но нет! Какое это счастье для актера, когда тебе не говорят: «знай свой шесток, ты нам нужен от сих до сих», а когда тебя, выражаясь нынешним языком, прогнозируют на варианты, которые ты сам от себя, может быть, и не ожидал.
Виктор Мережко, кинодраматург:
Он очень внимателен к людям, будь то сценарист, оператор, актер или монтажер, директор картины или директор студии. Он умеет проникнуть в самую глубину, в самую суть их надежд и побуждений. Чтобы потом, может статься, все сделать наоборот.
Белла Каплан, художник:
Я давно замечала: он никого не делит на части, скажем, на человека и профессионала. Он не умеет принимать человека «от сих — до сих». Актер мог блестяще сыграть главную роль, но, если он «
Алла Мещерякова, актриса:
Что в нем главное? Или что в нем нравится больше всего? Не могу я ответить на этот вопрос. Он какой-то универсальный, в нем одно всегда связано с другим. Сказать: умный? Но ум у него широкий, куда входит и хитрость, и едкость, и знание людей... Сказать: доброта? Или — юмор? Но от той же доброты он бывает гневным, яростным, а веселится — иногда по-детски, забавляясь, а иногда — сурово, мрачно, в духе, как говорят, черного юмора. Я бы так сказала: и как режиссер, и как человек он не принимает стандарта. То, что привычно, известно, его не интересует. Если он ставит актеру задачу, то в ней каждый день будет что-то новое. Если он приглашает на роль, то он увидел ресурсы, которые и сама за собой не замечаешь. Здесь сказывается все сразу — и ум, и доброты, и знание людей, и профессиональность... И о таком режиссере мечтаешь.
Людмила Зайцева, актриса
Знаете, есть такие люди, у них на лице написано: «я при исполнении»? Дома он один, бог знает что творит, а форму надел или снял номерок в конторе, и стал совсем другим. В кино таких людей очень много. В перерыве он тебе такой анекдотик выдаст, у тебя глаза на лоб полезут, а как только прогудела сирена, ассистент крикнул: «Тишина в павильоне!», тут он играет роль: начинается высокая речь, декламация, аж голосок у бедного подрагивает — того гляди не сможет сдержать слезу... У одного это сильно заметно, у другого не сильно отличишь, а вот Мельников из тех, у кого этого нет совсем. Он совершенно один и тот же, когда работает, и с друзьями после работы. Тем, о чем он с трибуны говорит, о чем спорят в его фильмах, он в жизни обеспокоен. Конечно, никакого здесь подвига, так оно, вроде бы, и должно быть, только не так уж часто бывает.
Цит. по: Дёмин В. Виталий Мельников. Три беседы с режиссером. М.: БПК, 1984.