Возможно, что картина А. Германа еще до выхода на открытый экран оказывала «флюидное» действие на киноискусство (правда, видели ее очень немногие). Но вряд ли справедливо, пусть невольно, распространять ее непосредственное подавляющее влияние на все последующие удачные ленты о войне. Истинная ценность картин о войне, как никаких других, всегда была в незаимствованном свежем подходе к изображаемому, к живому материалу. Военная тема «читается» в сопоставлении с подлинностью, с тем, как найдены и воспроизведены детали, особенности атмосферы, действия, характеров, какова мера правды, открывающей истину событий. Картина А. Германа, обладающая художественной цельностью, глубиной мысли и крупным художественным открытием — характером командира партизанского отряда Локоткова, наверное, лучшей ролью Р. Быкова, живущего в фильме на пределе возможного внутреннего перевоплощения, имеет «на закраинах» сюжета явные допуски, мешающие полностью поверить, что «все было именно так». Следы привычной для «кино о войне» беллетристической завлекательности краешком, но задели это хорошее произведение. Видимо, это идет прежде всего от создавшего сценарий по рассказам Ю. Германа сценариста Э. Володарского, который ввел женскую роль переводчицы, ее торопливый роман с погибающим вскоре партизаном Соломиным («любовная линия», почему-то, якобы, нужная военному фильму, однако, совсем посторонняя здесь), переодевание в эсесовский мундир, он написал «кинематографический» налет на станцию, где один человек ловко «отстрелял» всю охрану, сочинил подставленного «для фабулы» убежавшего ранее мальчишку-полицая. Эти боковые, «иллюстрирующие» ответвления сценария, в общем, не уводят от центральной истории — судьбы бывшего младшего сержанта Лазарева, в трагических тонах сыгранного В. Заманским, но словно «прикрывают» и как бы «расцвечивают» ее. Вот, к примеру, важный для фильма эпизод с несостоявшимся взрывом моста. Ключевой идейный спор между майором (А. Солоницын) и командиром отряда Локотковым с наибольшей наглядностью обнаруживается именно при этом кинематографически выигрышном, но «по жизни» не достоверном столкновении: взрывать мост над баржей с пленными, обрекая их на гибель, или нет. Естественно, что Локотков этого не делает, не беря в расчет преимущества взрыва моста вместе с поездом. Но не верится в этот спор еще раньше, когда мы видим мост без всякой охраны, ясным днем, целую линию готовящихся к взрыву партизан (еще и повышающих голос), и, наконец, показанный камерой проводок, ведущий к рельсу. Знаменитый федоровский подрывник А. Егоров писал (не называя этот фильм), как удивляют его в кино дневные взрывы у неохраняемых немцами мостов. Этого ведь просто не могло быть...
Иное дело — отношение к человеку, в плену решившему идти на немецкую службу. Здесь максималист майор, снедаемый болью сыне, ничем не разнится от других партизан, справедливо враждебных бывшему младшему сержанту, явившемуся в отряд в немецкой форме. Авторы не очень углублялись в то, кем именно был сначала решившийся на измену, а потом пришедший к партизанам Лазарев. А партизаны видели перед собой не какого-то неопределенного «полицая», а «чина вспомогательной полиции» из свор охранников железной дороги, люто ненавидимых на оккупированной земле, притом достаточно укоренившегося в своем положении, если свободно разгуливает «в отпуске».
Существенное различие в подходах к человеку, которое явлено в фильме знатоком людей, истинно народным командиром Локотковым, способным понять и оценить не только поступки, но и душевные побуждения, и затверженно-прямолинейно подозрительным майором, хоть и воюющим вместе со всеми, но отчужденным «параграфами» и усвоенными недвижимыми представлениями, ошибочно отождествляемыми с принципами.
Особое достоинство фильма видится в том, что непоказное величие Локоткова, собственно, воплощающего то, что громко именуется «дух народа», есть главное средоточие произведения. Кому-то казалось, что последний эпизод — дорога на Берлин, где Локотков предстает в самой скромной роли офицера невысокого звания, толкающего завязшую машину, лишь добавочный, даже лишний после завершения центральной истории о Лазареве. Что это фильм о доверии, вернее, о разных точках зрения на проблему доверия, где побеждает более мудрая и добрая сторона. Можно увидеть в картине «больший обзор», ибо подлинной проверке на дорогах подвержен не только и не столько Лазарев, но и Локотков тоже, да и майор, выбившийся к своим из окружения, но «не допущенный» в фильме до победной дороги. Для Лазарева эта дорога заказана его первичным страшным выбором: пусть он даже не лютовал в немецкой охране, а уклонялся от несения службы, и ему предстояла не кара, а искупление. Жить, даже искупив измену, он, наверное, не смог бы, и фильм здесь правдив по существу и справедлив нему.
В фильме совершенно явно доказано, насколько может доказать искусство, что «проверка на дорогах» утверждает одну правду — правду Локоткова и стоящих за ним людей его отряда, ту, к которой рвется Лазарев, жестокой ошибкой отторгнутый от нее, и которой часто не постигает майор. В этом, очевидно, и есть современность взгляда, а не в признании «множества правд», между которыми вообще трепыхается человек.
Куторога З. Герой и героика (фильмы о Великой Отечественной войне в 80-х годах) // Из прошлого в будущее: Проверка на дорогах. М.: ВНИИК, 1990.