Ролан Антонович играет в этой картине роль командира партизанского отряда Локоткова. Скромный, безмерной отваги человек, отчаянно сопротивляющийся всякому неоправданному риску (так он ценит жизнь каждого солдата), верящий в людей, готовый простить им, казалось бы, непростительную слабость, этот Локотков вырастает к финалу фильма в символическую фигуру русского воина.

Национальный русский характер, выявляющийся в тяжелейших условиях Великой Отечественной войны, созданный в этой картине Р. Быковым, занимает особое место в ряду самых замечательных образов русских воинов, созданных советским киноискусством.

Примечателен финал фильма. Щеголеватый офицер, Герой Советского Союза, замечает запыленного, неказистого на вид командира, судя по знакам отличия, совсем не высокого звания. Это Локотков. Он занят тяжелым трудом.
— Давай, давай! — кричит Локотков, плечом помогая вытащить из колеи увязшую машину.

К нему подбегает офицер, Герой Советского Союза, произнося горячие слова благодарности за то, что Локотков вывел когда-то из окружения его подразделение. А Локотков не помнит его.
— Много вас было, — говорит он, улыбаясь.

Несколько разочарованный уходит красивый, подтянутый офицер. А Локотков опять работает плечом.
— Давай, давай!.. Родненькие...

В исполнении Р. Быкова, тихом, не формальном, образ Локоткова — памятник русскому воину-победителю.

И тут я должен признаться, что обычные представления о Р. Быкове, артисте, якобы продолжающем традиции Мартинсона, Гарина, Ильинского и других, творчество которого кроме мейерхольдовского влияния питается еще и корнями вахтанговской школы, — все эти обычные представления кажутся мне устаревшими. Не тот сейчас артист Ролан Антонович Быков. Ни Гарина, ни Мартинсона не вижу я в роли Локоткова. Нет-нет, здесь что-то другое...

Когда я сказал о своих сомнениях Ролану Антоновичу, он стал искать эксцентрику в роли начальника партизанского отряда.
— Вы помните, я там парю ноги в корыте, а комиссар отряда, старший по званию, командует мне «встать!», и я встаю, а ноги в корыте. Разве это не эксцентрика?

Мне кажется, что нет. Ни Тарханов, ни Москвин не упустили бы возможности сыграть именно так. А их никак эксцентричными не назовешь.

Львовский М. Его секрет // Мой любимый актер. М.: Искусство, 1988.