Таймлайн
Выберите год или временной промежуток, чтобы посмотреть все материалы этого периода
1912
1913
1914
1915
1916
1917
1918
1919
1920
1921
1922
1923
1924
1925
1926
1927
1928
1929
1930
1931
1932
1933
1934
1935
1936
1937
1938
1939
1940
1941
1942
1943
1944
1945
1946
1947
1948
1949
1950
1951
1952
1953
1954
1955
1956
1957
1958
1959
1960
1961
1962
1963
1964
1965
1966
1967
1968
1969
1970
1971
1972
1973
1974
1975
1976
1977
1978
1979
1980
1981
1982
1983
1984
1985
1986
1987
1988
1989
1990
1991
1992
1993
1994
1995
1996
1997
1998
1999
2000
2001
2002
2003
2004
2005
2006
2007
2008
2009
2010
2011
2012
2013
2014
2015
2016
2017
2018
2019
2020
2021
2022
2023
2024
Таймлайн
19122024
0 материалов
Поделиться
Беда, которая коснулась более 30 миллионов человек

Я Эдика Володарского помню молодого, прелестного, пижона. Мне дали почитать его рассказы, — он их так никогда и не напечатал, потерял половину. И я сразу тогда решил... мы решили, что все это будем делать. Я был никто, меня никто не знал, а он ко мне пришел, завалился на диван и стал звонить Тарковскому — чтобы меня поставить на место. А потом мы сдружились. Он прелестный был. Перед этим мне рассказывали, как он, получив свой первый гонорар, сидел пьяный во ВГИКе и всем деньги раздавал. Мы писали, писали, писали, потом ссорились, мирились, скандалили... Дружили. Эдька после картины тоже достаточно отважно себя вел, на него орал Баскаков, а он орал на Баскакова. Потом же нас совсем выгнали! Это после нас простили, потому что было письмо Симонова, Товстоногова, Хейфица и Козинцева в Политбюро. А в принципе нас совсем выгнали из кино — Эдька ходил устраиваться грузчиком. Сейчас смешно вспоминать: мы списались с Норильском, — надо было ехать куда-то работать, и Киселев Илья Николаевич, директор «Ленфильма», сказал мне: «Через три года приходи, получишь работу. Три года не ходи». Тогда Караганов и Симонов пошли в ЦК, и на уровне отдела культуры ЦК нам решили дать работу. А вот с самим Киселевым дело оказалось хуже. Незадолго до этого он сказал, что готов поручиться партийным билетом за этот фильм, что фильм хороший. А потом в кабинете плакал: «Лешка! Порежь картину, порежь! Я сидел, меня опять выгонят, я больше не могу!» Но его уволили. Достаточно страшно было... Картину запретили, положили на полку, и она вышла только через пятнадцать лет.

«Проверка на дорогах». Реж. Алексей Герман. 1971 © Киностудия «Ленфильм»

Мы не были яростными противниками того режима, хотя нас и обвинял тогда секретарь ЦК Демичев, что мы сделали картину в пику «Освобождению», а мы эту картину даже не видели. Но, с другой стороны, мы действительно делали «Проверку» в пику таким фильмам, как «Освобождение». Мы смотрели эти фильмы, и бесились, и делали в пику. И «20 дней без войны» — в пику, и «Мой друг Иван Лапшин»... Потому что когда начинаешь копать историю этой войны, собирать по крупицам, наталкиваешься на такое, от чего, как говорил покойный Витя Демин, «волосы стынут в жилах». ‹…›

Наша с Володарским картина не претендует на какие-то очень большие правды. Просто мы, я помню, рассчитали, что если было пять миллионов пленных, часть погибла в немецких лагерях, а три четверти из них сели в наши на 10 лет, то коснулась эта беда более 30 миллионов человек. Папы, мамы, дети, братья, сестры... ‹…›

Вообще материала было очень много. На первом этапе работал мой отец, он был очень болен. Эдик подключился позднее, когда нарытого отцом материала было уже много. Например, отец нашел Героя Советского Союза по фамилии Никифоров. Он «работал с власовцами». Проблема «власовцев» тоже безграмотно нами трактуется.

Все они назывались «виновными», так же как все северные народы у нас называются «чукчами». А на самом деле это все совершенно другая штука. «Власовцы» появились в 1944 году, до этого времени Гитлер, который собирался Россию раскатать в какую-то непонятную колонию, никакой «Русской армии» терпеть не хотел. Просто начиная с 41 года, как грибы, при командовании немецких дивизий стали появляться подразделения — от роты до батальона, — так называемые вспомогательные добровольческие части. Эти добровольцы иногда ходили в советской форме, иногда немцы им давали свою. Они несли охранные функции, они строили дороги, они — из вспомогательных. Альтернативы у них были довольно тяжелые: либо сдохнуть, либо пойти сдаться. Некоторые шли за еду, иные добровольно, ведь нельзя сказать, что так уж сильно все любили Советскую власть. И вот — до батальона при корпусе было. Это я знал от Никифорова, это же написано немецким генералом Типпельскирхом. Власов бился над созданием большой армии. В результате она была создана — «Русская освободительная армия». У нас в России никогда не бывает в меру. У нас бывает либо так, либо сяк. Либо все «власовцы» — только на струну и вешать, либо они же — несчастные герои-освободители, идейные. Я очень подробно этим занимался. Я считаю, что большая часть из них были подонки все-таки. Потому что, как бы там ни было, есть твоя Родина, тут уж ничего не поделаешь.

Среди них было некоторое количество людей идейных, озлобленных и огромное количество тех, что просто залетели между молотом и наковальней, погибли в зонах и лагерях. То, что «власовцы» освободили Прагу, — это действительно так оно и было. Но танки уже подходили к Праге, был 45-й год.

На многих из них лежит уничтожение гетто. Немцы очень заботились о здоровье своих солдат и стремились акции по уничтожению других народов делать не своими руками. Они считали, что это очень худо влияет на психическое здоровье солдата. И поэтому, допустим, даже у замечательного режиссера Климова в замечательной картине «Иди и смотри» есть неточность. В принципе это все делали полицаи.

Я с Адамовичем разговаривал на эту тему, и он со мной соглашался. Они стояли в оцеплении — немцы, солдаты, СД, но у печей или там еще чего-то — по возможности нет.

У меня есть копии допросов «власовцев». Там рассказы о том, как они «подрабатывали» — обматывали себе сапоги одеялами; ночью часами стояли и слушали в местечках, которые были уничтожены, — где кто в развалинах зашевелится, — ставили крест. А утром сдавали отловленных немцам — а те смотрели сквозь пальцы на осевшие в карманах колечки и еще что. Такой был «приработок». Так вот, Никифоров — человек очень пострадавший и, по-моему, очень достойный. Он получил Героя Советского Союза за то, что забрасывался в эти части и уговаривал их от имени нашего правительства выйти к нашим, обещая прощение. Они выходили, получали прощение, получали оружие. Сталин сказал: «Пусть пока воюют». В 46-м начали их брать, даже с орденами. К Никифорову пошли жены, и он напросился на прием к Жданову. Жданов его выслушал, а когда Никифоров уходил, его тут же, в вестибюле, взяли — и сразу на 10 лет. Через 10 лет он вышел уже больным человеком.

Это — «власовцы», свои... А здесь, у нас под Ленинградом, были и итальянские части. Итальянцы уже в октябре интересовались, когда кончится эта ужасная зима. Они уже тогда от холода ничего не соображали, просили у всех сало, натирали им уши, привязывали впереди перину, сзади перину, к ногам привязывали доски. Начиная с того момента когда Италия вышла из войны, их было запрещено брать в плен. Тем более, что пленных ведь партизаны не брали — они их убивали. А итальянцев — ну что с ними делать? Убивать их нельзя, и их прогоняли камнями... А солдаты они аховые — эти самые итальянцы. Оружие — пожалуйста, забирай, только оставь меня в покое. Плачут. И наши сердобольные бабы их разобрали по домам, этих итальянцев. Света нету, вши есть... И в результате, когда я снимал «Проверку на дорогах», стадо коров на съемку сопровождали пастухи: кавказцы не кавказцы, евреи не евреи, черноглазые, пьяные абсолютно мужики, воняет перегаром — все как полагается. Но какие-то они не русские.

Я спрашиваю: «Что такое?» Мне говорят: «Это итальяшки». Это дети тех итальянцев. Здесь, в Н-ском районе, их до хрена. Так их и зовут — «итальяшки», потому что итальянцы ушли с течением времени, а наши бабы народили «итальяшек». Их здесь довольно много, они, как и все здесь, соответственно, спились. Но интересно, что сколько я ни рассказывал итальянцам: «Съездите, посмотрите на ваших „итальяшек“!», — нет, не едут. Вроде, осуждают отцовский грех — смешно!..

Они были добрые — итальянцы, их не боялись. Румын, допустим, боялись, хотя большими солдатами не считали. Серьезными противниками действительно являлись немцы и финны, и война там была жестокая, с обеих сторон звериная. Мне этот же самый Никифоров рассказывал про одного из партизан: «Славный парень, я только с ним разговаривать не могу — он человека загрыз». Я говорю: «Как загрыз?» Он говорит: «Его финны поймали, и мальчишка лет 14-15-ти его стерег. Связанного по рукам и ногам. Делать ему было нечего — он ждал лютой казни. Он взял, прыгнул на этого мальчишку и загрыз его зубами. И потом как-то связанный, то ли развязался или как-то „зайчиком“ припрыгал куда-то». В принципе, по степени дикости ожесточения это не поддается описанию... Если полицаи ловили партизана — его нанизывали на борону. И наоборот. Или на морозе к дереву привязывали и наливали в сапоги и валенки воду.

Герман А. Проверка на дорогах [Записала Наталья Рюрикова] // Киносценарии. 1995. № 3.

Поделиться

К сожалению, браузер, которым вы пользуйтесь, устарел и не позволяет корректно отображать сайт. Пожалуйста, установите любой из современных браузеров, например:

Google Chrome Firefox Opera