Борьба за легализацию «Покаяния» начинается сразу после Пятого съезда — по стечению обстоятельств. Оказавшись в командировке в Тбилиси, Андрей Плахов, имеющий некие смутные представления о «тайной» антисталинистской картине Тенгиза Абуладзе, просит Резо Чхеидзе, режиссера и директора «Грузия-фильм», организовать просмотр. Уже известно о неприятном разговоре, состоявшемся между Михаилом Горбачевым и Эдуардом Шеварднадзе по поводу фильма, а потому принимаются все возможные меры предосторожности. Тем не менее, картину смотрит не меньше двадцати зрителей, что чревато новыми неприятностями.
Фильм, самим фактом своего появления свидетельствовавший о неотвратимо приближающейся гибели Империи, до 1985 г. тщательно скрывался от столичных цензоров. Производство фильма, который вскоре прогремит под именем «Покаяние», вряд ли было возможным без личного патроната Шеварднадзе, в ту пору первого секретаря грузинского ЦК. Он поддерживал фильм с самого начала, после прочтения синопсиса, и фактически выступил тайным продюсером картины. Желая оградить будущий фильм от вмешательства центральных парторганов, Шеварднадзе нашел единственно возможный способ выпустить картину, минуя Москву: Покаяние снималось по заказу грузинского телевидения и им же финансировалось. Это избавило авторов от необходимости утверждать сценарий в Москве, союзный кинокомитет лишь уведомили о том, что Абуладзе приступает к съемкам нового фильма.
Съемочная группа отправилась в четырехмесячную экспедицию в Батуми, откуда вернулась фактически ни с чем — забракованный по вине проявочной лаборатории материал превысил пять тысяч метров. К тому же фильм лишился одного из главных актеров — Гега Кобахидзе, игравший Торнике, внука Варлама, был арестован за участие в захвате самолета в батумском аэропорту. По Тбилиси распространился слух, что съемки остановлены грузинским КГБ. Но 31 января 1984 г., в день своего шестидесятилетия, Абуладзе получил телеграмму от Шеварднадзе с пожеланием успешного завершения работы.
В марте, после того как был найден новый актер на роль Торнике (Мераб Нинидзе), съемки возобновили. Фильм снят фактически за пять месяцев и в декабре 1984 г. показан на «Грузия-фильме» республиканскому ЦК. В картину предложили внести всего две несущественных поправки. Тем не менее, чтобы сохранить авторский вариант «Покаяния», Сосо Цискаришвили, друг Абуладзе, тайно сделал копию на видео. Республиканский телерадиокомитет и Госкино Грузии приняли картину в конце декабря 1984 г., в середине мая 1985 г. планировалось устроить премьеру на грузинском ТВ. Однако премьера, как и представление фильма в союзные Гостелерадио и Госкино, не состоялась — накануне по Тбилиси странным образом разошлись видеокопии с единственной кассеты, которая хранилась дома у Абуладзе. Это дало повод республиканскому КГБ напрямую довести информацию о «Покаянии» до Горбачева.
В Москву фильм попадет в 1986 г. После того как вернувшийся из Тбилиси Плахов расскажет Элему Климову о нелегальном просмотре «Покаяния», Чхеидзе тайно привезет копию фильма в столицу.
Именно «Покаянию» будет суждена роль величественного финала эпохи советского кино. С его именем и под его знаменем откроется первая страница новейшей истории.
Медведев М. Новейшая история отечественного кино. 1986–2000. Кино и контекст. Т. 4. СПб: Сеанс, 2002.
«Покаяние», тайно доставленное в Москву, вызывает в секретариате СК эффект разорвавшейся бомбы. Элем Климов называет легализацию картины «политическим делом» и берет на себя хождение по высоким инстанциям. 5 сентября он встречается с Александром Яковлевым и передает ему две видеокассеты с фильмом. Яковлев считает, что выпуск Покаяния на экран чреват кардинальными переменами для политического климата в стране, однако в течение нескольких месяцев именно он будет помогать Климову и Тенгизу Абуладзе.
9 сентября Абуладзе принят Борисом Ельциным, уже ставшим первым секретарем московского горкома. С этой встречи начинается череда многочисленных партаппаратовских заседаний, на которых вопрос о выпуске «Покаяния» на экран обсуждается, но не решается. Тем не менее 26 сентября Госкино СССР уведомляет грузинский кинокомитет о готовности принять картину после внесения поправок и выпустить ее на общесоюзный экран. 23 октября союзный кинокомитет выдает «Покаянию» разрешительное удостоверение, что позволяет сделать премьерные показы в Тбилиси, Батуми и Кутаиси. Подавляющее большинство зрителей готовы расценить сам факт легального показа картины как свидетельство необратимости объявленных реформ. Грузинская пресса посвящает фильму развернутые статьи и рецензии, публикует восторженные зрительские отклики, сообщения о «Покаянии» появляются в крупных западных газетах. Центральные советские издания скромно помалкивают — первое упоминание о фильме появится лишь в ноябре, накануне премьеры в ЦДК.
В ЦК по-прежнему не решаются выпускать «Покаяние». Очередное совещание в верхах состоится 4 ноября, после того как в московском Доме кино пройдет уже несколько общественных показов, а директор западноберлинского МКФ выразит желание показать фильм в конкурсе 1987 г. На следующий день Абуладзе снова посетит ЦК, но вопрос о выходе фильма остается открытым. ‹…›
Официальная премьера «Покаяния» состоится, несмотря на активное противодействие со стороны ЦК, все еще сомневающегося в том, что фильм пора выпускать. Андрей Плахов и Виктор Демин выражают уверенность, что теперь картина
На следующий день отдел культуры ЦК делает очередной доклад «по вопросу о «Покаянии». Александр Камшалов пытается убедить партийное руководство в том, что в связи с повышенным интересом мировой общественности к фильму «Покаяние» в начале будущего года. 24 ноября член Политбюро Александр Яковлев встречается с Элемом Климовым и заверяет его, что с «Покаянием» «все будет в порядке». Однако три дня спустя Егор Лигачев заявляет тому же Камшалову, что вопрос о выпуске «Покаяния» на экран еще не решен.
Консультации на высшем уровне будут продолжаться даже после того, как в феврале 1987 г. Госкино пересмотрит третью категорию, присвоенную фильму «Мольба» в 1968 г., и примет решение о прокате всей трилогии в той последовательности, которую предложил автор («Древо желания», «Покаяние», «Мольба»). 12 февраля Яковлев, находясь в некотором раздражении от неумеренной активности кинематографистов, выскажется против того, чтобы «Покаяние» представляло страну в конкурсе Каннского фестиваля. Тем не менее, относительно общесоюзного проката картины Яковлев скажет: «Надо выпускать». Эта устная резолюция поставит финальную точку в злоключениях фильма.
Матизен В., Медведев М. [«Покаяние»] / Новейшая история отечественного кино. 1986–2000. Кино и контекст. Т. 4. СПб.: Сеанс, 2002.