Что же происходило во второй половине 60-х годов? Нет, разумеется, не было никаких партийных документов, отменивших курс XX и XXII съездов, но ориентация изменилась, большинство это поняли и смирились. Смолкли дискуссии, отшумели журнальные бои, кроме «Нового мира», все, кажется, успокоились, устоялись. Пожухли нравственно-этические декларации, упростились эстетические программы, все по своим углам. В кино это время больших фильмов, зачатые в оттепель, явились они миру, — но и время глубоких огорчений: запрещен фильм Тарковского «Андрей Рублев», избит, изранен фильм Кончаловского «История Аси Клячиной...», ползком, по клубным экранам — фильм Муратовой «Короткие встречи», а «Долгие приводы» осужден постановлением ЦК партии Украины; закрыт фильм Климова «Агонии», не выпущен «Скверный анекдот» Алова Наумова; отвержены фильм и автор «Комиссара» Аскольдов... В кинематографе аритмия, творческая воля многих людей парализована.
В это труднейшее время в тесных монтажных старого здания киностудии «Грузии фильм» режиссер Тенгиз Абуладзе собирает, нота к ноте, свой фильм-стихотворение, фильм-симфонию,
Он понимает: зло многолико, добро всегда добро. Современники оказались в беде, в который раз вбивают вам в голову, что от нас ничего не зависит: что может один против многих?
Что может один против многих? Один против толпы?
А если один — нравственный герой?..
Опираясь на поэмы Важа Пшавелы, режиссер рассказывает нам величайшую драму — драму противостояния нравственного сознания индивидуума этическим установлениям определенного человеческого сообщества, толпы, деревни, рода-племени.
Храбрый сын древнего рода охотник Алуда Кеталаури, убив врага, отказывается рубить ему десницу. Противник был мужествен и смел, в честном бою победил героя Алуда, но подчиниться требованиям рода — унизить убитого противника —- он не хочет. Нравственное сознание его восстает против дикости и бесчеловечности обычая гор. И тогда община вершит суд, сжигает его дом. Пройдя через непонимание, душевную глухоту, жестокость, испив до дна чашу страдания, изгнанный из родной деревни, Алуда Кеталаури не винит в своей судьбе народ, по-прежнему любя его и веря в его будущее прозрение.
Пять черных фигур — изгнанник и его семья — уходят в бесконечность, белое пространство застилает экран — белое, высветленное пространство вечности.
В другой поэме мы снова видим, как нравственное сознание одинокого героя возвышается над этическими установлениями, которыми живет деревня. На этот раз закон кровной мести создает пропасть между людьми, приводит к насилию над здравым смыслом и благородством души.
‹…› «Мольба» напряженным драматизмом образов, строгостью формы, суровостью своего откровения ввергала зрителя в трагедию. Толпа вершит неправый суд, насилие торжествует, жестокость заявляет свои права, но во имя восстановления гармонии, во имя истины и природы вещей поднимается из глубин человеческих нравственный герой. Он идет на голгофу спокойный, и его просветленная улыбка любви, а не ненависти остается нам как надежда. Ищите опору в себе, нравственное сознание индивидуума — залог нашего возрождения.
«Мольба» появилась в 1968 году, она шла по задворкам проката, словно таясь чего-то. Госкино определило фильму третью категорию (печать уже сообщала, что в 1987 году категория была пересмотрена и «Мольбе» дали высшую). Но тогда впереди фильма летела молва, созданная отчасти самими прокатчиками: фильм сложный, непонятный, зритель его смотреть не будет. Так что во многих конторах проката, получив копию, вообще ее не показывали.
Послание художника не дошло до адресата. Это было грустно, больно, но надо было работать и мысль свою донести, досказать, доиграть...
Исмаилова Н. Этюды об искусстве. М.: Известия, 1989.