Почему-то именно в середине шестидесятых годов Тенгизом Абуладзе овладела идея сделать фильм по поэтическим творениям Важа Пшавела. Вечные философские истины, облеченные в высокий стихотворный строй, и история кровавой вражды христианских и мусульманских племен, милосердие, которое стремится предотвратить братоубийство. Далекие от нас проблемы? Как выяснилось, все в жизни человеческой находится в круговращении. То, что нам казалось далекой историей, возвращается в наши дни.
Конечно, когда в 1967 году вышел фильм «Мольба», никто не предполагал, что через год советские танки войдут в столицу Чехословакии, чтобы раздавить свободолюбивые ростки «Пражской весны». А когда этот позорный акт случился, то самые прозорливые критики не смогли тогда увидеть мотивы, прогнозирующие эти события. А ведь именно Мольба предостерегала против насилия, надругательства над личностью, подавления духовной свободы человека и народа. Вряд ли кто думал, что через двадцать лет национальные междуусобицы в нашей стране станут народным бедствием. Что история кровавой вражды кистинов и хевсуров обернется современной трагедией в Абхазии. Человеческий гений видит и мыслит на все времена. Важа Пшавела размышлял не только о дне вчерашнем, как любой классик он предвосхищал и будущее. Ему было дано знать то, что не могли предвидеть простые смертные. Абуладзе стал единомышленником великого поэта и мыслителя.
Режиссер знал цену тому, что он сделал. Вопреки всем и всему. Об этом он говорил не единожды: «Все предыдущие фильмы я считаю пробой пера, эскизами к своему главному фильму. „Мольба“ — единственная из моих работ, которая нравилась мне всегда, когда ее хвалили и когда ругали. Даже сам для себя я в этом фильме открываю что-то новое, неожиданное, проникаю как бы глубже в философию Важа Пшавела».
Даже после оглушительного успеха «Покаяния» Абуладзе останется верен «Мольбе»: «Мне кажется, что трилогию следует сложить в ином порядке. Завершающим фильмом должна стать „Мольба“. В ней философски обобщается то, что выстрадано в „Древе желания“ и „Покаянии“. Это как бы надзвездный взгляд над мирской суетой. Здесь вступают другие категории философских обобщений, другой уровень мышления».
Накануне премьеры «Мольбы» Тенгиз Абуладзе позвонил мне: «Генацвале, приходи, пожалуйста, в Дом кино. Покажу новый фильм. Гениальный фильм». Надо сказать, что определение «гениальный» в лексиконе Тенгиза имело бытовое, приземленное понимание. Он мог, допустим, сказать, что это просто «гениальный человек». А речь далеко не о Пушкине, а просто о хорошем человеке. Я считала, что и в оценке фильма он вознесся не так уж высоко. Просто ему было не стыдно за эту свою картину.
А может быть, Абуладзе действительно сделал гениальный фильм? Этот вопрос я задала себе после премьеры. Чтобы каждый кадр, каждый эпизод, каждая деталь были продуманы безупречно, открывали новую эпоху в живописном кинематографическом решении — оператор, талантливый Александр Антипенко, следуя замыслу режиссера творил шедевры. Визуальное ощущение величия духа поэта и его героев заставляло на какое-то время забыть о нашей неправедной жизни. Такое бывает далеко не каждый день.
И с фильмами, которые можно перечесть по пальцам. Так, во всяком случае, казалось мне в тот вечер. Но бурных аплодисментов после просмотра не последовало. Зрители торопливо разошлись. Остались только друзья. Долго не могли найти Тенгиза. Он был подавлен, ибо ждал другой реакции зала.
Потом пошли мытарства по инстанциям. Уж кому-кому, а чиновникам от искусства фильм вовсе не показался «гениальным». Не очень-то они и понимали, про что картина. Ни привычного сюжетного построения, ни завлекательной интриги, ни разъясняющих диалогов. Собственно говоря, ради чего так мучается главный герой? А потом еще и стихи, в которые надо вслушиваться, чтобы прочувствовать хоть что-то. Последовала проверенная формула: такое произведение народ не поймет, народу оно не нужно. У нас принято было все неблаговидные дела прикрывать волею народа. И как печальный результат — фильму была присуждена третья категория. Считайте, что последняя: даже самой отъявленной пошлости и бездарности никогда не присуждали четвертую категорию.
От этой пресловутой категории зависела судьба как фильма, так и режиссера. Копий было напечатано очень мало, картина пошла вторым экраном. Все было сделано для того, чтобы народ не увидел «непонятное» произведение. Еще и материальная сторона дела: вознаграждения за фильм оказались минимальными. Убыток потерпели студия, съемочная группа, а прежде всего, режиссер. Не следует забывать, что Тенгиз Абуладзе сделал свою предыдущую картину «Я, бабушка, Илико и Илларион» шесть лет назад. Годы были прожиты в долг. Критика прилепила фильму ярлык «трудного», который в те годы был равносилен «порочному». Одно только утешение, что и 8 1/2 Феллини был причислен к этой категории. И все-таки о Мольбе писали с большим уважением, ценя талант режиссера, его творческие поиски. И на том спасибо!
Но повторялась сакраментальная формулировка: «простой зритель не поймет». Если следовать предостережениям тогдашних идеологов, то и Тарковскому следовало бы быть попроще, и Параджанову попримитивнее. Выходило, что зрителю не надобны ни «Зеркало», ни «Цвет граната», ни «Мольба». К счастью, зритель оказался умнее указчиков. Каждый нашел свой фильм, своего творца. Например, «Зеркало» шло лишь в одном московском кинотеатре. На протяжении месяцев там были очереди. Все, кто хотел, посмотрели этот великий фильм. Тенгиз Абуладзе не переставал повторять, что зритель определяется не количеством, а качеством. Что, безусловно, справедливо.
Как показал многовековой опыт мировой культуры, трудные художники были во все времена. «Трудные» — понятие относительное. Вдруг в какое-то время становятся модными и расхожими те творения, за которым утвердилась слава произведений непонятных. Помните строки Пастернака: «Простота нужнее людям, а сложное понятней им». К сложному неукоснительно тянется человек, преодолевая ступени познания. Сегодня обострился интерес к творчеству великого нидерландца Иеронима Босха. Можно часами рассматривать репродукции картин, желая понять смысл его символов, проникнуть в иносказания, которые не только зашифровывали прошлое, но и предугадывали будущее. Сегодняшняя конкретность мышления таит в себе опасность притупить фантазию и воображение. Мировая кинематографическая общественность разглядела талантливость, своеобычность «Мольбы».
Кваснецкая М. Тенгиз Абуладзе. Путь к «Покаянию». М.: Культурная революция, 2009.