— Какие произведения Важа Пшавела положены в основу сценария вашей картины?
— Условно фильм может быть разделен на три новеллы. Две из них сняты по знаменитым поэмам «Алуда Кетелаури» и «Гость и хозяин», которые знает наизусть чуть ли не вся Грузия. Для третьей новеллы взяты пять малоизвестных лирико-философских рассказов Пшавела и столько же стихотворений, над которыми в общей сложности он работал двадцать лет — с 1893 по 1913 год. Стихотворения называются «Новогодний сон», «Видение», «Мечта», «Рождественский сон» и снова «Видение»... Двадцать лет поэта мучили одни и те же образы и проблемы, нашедшие выход в этих его гениальных притчах. Название фильму дало стихотворение Важа «Мольба» — стихотворение о верности идеалам. Кредо поэта выражено лаконично и точно: «Не может умереть прекрасная суть человеческая». Эту строку мы взяли эпиграфом к картине.
— В чем же существо «Мольбы»?
— Помните, у Шекспира: «Что жребий великого духом? — Страдания». Этот жребий выпал и на долю Важа Пшавела. Он молит бога:
«Благоразумье и покой
Да не придут ко мне вовеки.
И, лишь охваченный тоской.
Взращу я радости побеги.
Когда душа моя в огне —
Вмиг разум расправляет крылья,
И лишь тогда вершит во мне
Свобода торжества всесилья».
Его самоотверженная готовность принять все удары жизни, бескомпромиссно бороться со злом основана на любви к людям, на ничем не поколебимой вере в заложенные в человеке возможности.
— Вы говорите о Важа Пшавела, как о действующем лице. Между тем его нет в числе персонажей фильма...
— Главный герой, — ответил Тенгиз Абуладзе, — поэзия, присутствующая в каждом кадре. Да, самого Важа на экране нет — я не собирался ставить биографическую картину, но есть в фильме его лирический герой — Хвтисия. Глазами этого героя смотрим мы на все происходящее, он — наш Вергилий в кругах испытаний, по которым проходит душа поэта.
В образе Хвтисии как бы материализована двойная универсальная идея: без любви — нет познания и без познания — нет любви. В прологе и финале фильма Хвтисия — один, наедине с природой и своими мыслями. Эта внешняя обособленность отнюдь не символ одиночества, стремления отгородиться от мира. Но поэту и мыслителю необходимо бывает уединение, встреча с глазу на глаз с природой, чтобы глубже осмыслить сущность бытия, отличить непреходящее и истинное от преходящего и ложного
Вывод, к которому приводят Хвтисию размышления, состоит в том, что для него реальными являются понятия нематериальные — идеалы добра и прекрасного. Они вечны. Если же превратить в абсолют временное и преходящее, то возникает опасность гибели идеалов. Эти философские абстракции Важа Пшавела воплощены в фильме в зримые образы, преображены в поэтические метафоры.
Прекрасная дева в белом — персонифицированный образ добра, красоты и истины. Мацил — дьявол, дух неверия и отрицания, воплощение зла. Борьба между ними определяет ход жизни.
— Таким образом новеллы «Алуда Кетелаури» и «Гость и хозяин» служат как бы аргументами в споре поэта с самим собой, в его размышлениях?
— Да, хотя каждая из них имеет самостоятельное значение и художественную завершенность, Проповедь Хвтисии встречает противодействие у общины, к которой принадлежит он. Один из хевсуров бросает ему: «Говоришь, будто грех убивать... Так как же быть с теми, кто землю нашу толчет, жен наших похищает, веру святую оскверняет?» И тогда в воображении Хвтисии возникает трагическая история Алуды Кетелаури, человека, в чем-то схожего с ним самим.
На хевсурскую деревню совершают набег кистины и угоняют скот. Алуда бросается в погоню и убивает кистина Муцала, который сражается и умирает, как герой. Обычай требует отрубить мертвому врагу правую руку и завладеть его оружием. Но Алуда не делает этого. Мужественная смерть Муцала не позволяет ему надругаться над поверженным врагом. Разум Алуды пробуждается. Его посещают жалость и сожаление о содеянном. Он начинает сомневаться в правоте убийства, как способа разрешения спора, ибо, несмотря на различие верований (Алуда — христианин, а Муцал — мусульманин), в результате гибнет такой же человек, как и он сам. Алуда страдает. И страдание разрешается катарсисом, очищением. Он возвышается не только над своим прошлым «я», но и над своим богом. Изгнанный за нарушение обычая из родной деревни, он не винит в своей судьбе народ, по-прежнему любя его и страдая за него.
Вторая поэма, вторая новелла — «Гость и хозяин», — следующая ступень познания. Да, Хвтисия знает, что жизнь безжалостна к проявлению высоких стремлений, потому что они враждебны антагонизму, религиозной нетерпимости, которые заглушают в человеке прекрасное начало. Но в людях все равно не убить, не вытравить до конца гуманных чувств — любви, солидарности и сострадания.
На горной тропе кистин Джохола встречается с хевсуром Звиадаури. Встречаются два смелых человека, и здесь, вдали от своих общин, они ощущают духовное родство, братаются. Кистин зовет в гости хевсура, их дружба крепнет. Но снова вмешивается община, которая видит в Звиадаури врага и, пренебрегая священным законом гостеприимства, его схватывают и убивают. Джохола терпит поражение. И все-таки победителем выходит именно он, победителем в высшем, нравственном смысле.
— Однако последующие эпизоды фильма, в которых даны страшные видения Хвтисии, не означают ли потерю им веры в идеалы, в возможность нравственного самоусовершенствования?
— Конечно, трагедия Джохолы и Звиадаури усугубляет подавленное состояние Хвтисии, углубляет его скептицизм. Он начинает утрачивать идеалы, допускает даже возможность примирения со злом, как с неизбежным спутником жизни. Вот тогда-то его и посещают ужасные видения. Ему представляется свадьба
Хвтисия потрясен. Он бросается прочь. Навстречу ему бегут бесприютные дети, но и они отворачиваются от него: дети остро чувствуют зло. Время убыстрилось во много раз, и Хвтисия видит, как вырождаются люди, как потомки их становятся обезьянами, как вся земля превращается в одну большую могилу. И все это потому, что он сложил оружие перед злом.
И вот уже деву-идеал ведут на виселицу. Все гибнет, все рушится, убивают последнюю надежду. И тогда Хвтисия обретает утраченную веру. Его рука тянется к оружию. Идеал спасен. Спасен в нем самом. Нет, не может погибнуть прекрасная суть человеческая.
— В фильме почти все время звучат стихи. Вероятно, это во многом определило изобразительное решение?
— Безусловно. Если бы мы углубились в быт, увлеклись живописными этнографическими деталями, то такое решение вступило бы в конфликт с эпическим складом поэзии Пшавела. Мы с оператором Александром Антипенко и художником Ревазом Мирзашвили долго искали изобразительную стилистику картины, гармонирующую со стихом, произносимым с экрана. Мне кажется, кстати, что музыка, написанная для фильма Нодаром Габуния, прекрасно сочетается с избранным нами принципом изображения.
В фильме снимались не только великолепные профессионалы, такие, как Спартак Багашвили (Хвтисия), Рамаз Чхиквадзе (Мацил), Тенгиз Арчвадзе (Алуда), Отар Мегвинетухуцеси (Джохола), Зураб Капианидзе (Звиадаури), Ираклий Учанейшвили (кистин Мусса и чтец от автора), но и люди других национальностей. Роль Муцала исполнил инженер Гейдар Палавандишвили, девы-идеала — студентка Русудан Кикнадзе, Агазы — жены Джохолы — ученица средней школы Нана Кавтарадзе. Во всех массовых сценах заняты не статисты, а настоящие крестьяне из хевсурской и кистинской деревень, игравшие без грима, в собственных костюмах.
Должен сказать, что предыдущие свои фильмы — «Лурджа Магданы», «Чужие дети», «Я, бабушка, Илико и Илларион» — я считаю эскизами, подходами к главному. «Мольба» — единственная из моих работ, которая нравилась мне все время и продолжает нравиться по сей день. В период работы над фильмом часто наступает момент, когда фильм надоедает, хочется все бросить и больше не смотреть на экран. Здесь — иное. Здесь я каждый раз открываю для себя новое. Такова бездонность философии и поэзии Важа Пшавела.
Я хочу теперь поставить фильм по сценарию «Ноев ковчег» (название условное). Сценарий написан талантливым молодым прозаиком Нодаром Пулейскири и мною. Если «Мольба» — философская поэма, то новая картина по жанру представляется мне поэмой романтической и на современном материале. Нельзя жить без идеалов, человек без идеалов — животное, вот о чем будет фильм.
Долинский И., Черток С. Вера в истину нетленна // Экран 1968-69. М.: Искусство, 1969.