Юрий Норштейн писал: «Кукольная анимация возникла, естественно, из кукольного театра. Но, как ни странно, в развитии своем стала больше тяготеть к игровому кино. ‹…› И возникает желание придвинуть куклу как можно ближе к натуре. А по существу, это отдаляет ее от того, что мы называем искусством. Перевести куклу в натуру, заменить одно другим — задача, конечно, мертворожденная». Полностью соглашаясь с этой оценкой, не могу тем не менее согласиться с тем, что кукольная анимация возникла только из кукольного театра. Фильмы Владислава Старевича — родоначальника объемной анимации, были намного ближе к игровому кинематографу, чем к кукольному театру, и намного более тесно с ним связаны. Более того — первый анимационный фильм Старевича «Битва жуков-рогачей» был близок к научно-популярному и документальному кинематографу. «...Интуитивно добиваясь в своих фильмах ощущения документальной природы происходящего на экране, Старевич, несмотря на всю сугубо зрелищную специфику киноанимации, смог сделать невозможное — кукольно-документальное кино. Аниматор будто выносил за скобки условную природу своих персонажей. Перед его куклами стояли другие задачи. Они должны были убедить зрителя в своей подлинной природной естественности». ‹…›

«‹…› Естественно, сначала насекомое нужно соответственно подготовить. Не так уж трудно пропустить сквозь лапки тонкую проволочку, прикрепив ее воском к туловищу. Я сделал из пластилина «поле битвы», чтобы иметь основание, в котором держались бы лапки насекомого. С движениями жуков трудностей не было. Продумав будущую схватку рогачей, я набросал основные позы. При съемке я делил каждое движение на ряд фаз. Для каждого устанавливал свет». Здесь пока и намека нет на связь с кукольным театром; но документальная съемка соединена с принципами оживления персонажа, которые использовались в уже существовавшей к тому времени рисованной мультипликации, а потом будут использоваться в объемной. Следующим шагом Старевича стало изготовление кукол из гибкой гуттаперчевой массы (до сих пор секрет его кукол остается неразгаданным); куклы были выполнены с такой точностью, что даже вблизи их трудно было отличить от настоящих насекомых ‹…› С этими же «исполнителями» он снял и следующий свой фильм, «Прекрасная Люканида», но здесь, как и в более поздней «Мести кинематографического оператора», насекомые уже ведут себя, как люди. «Всем еще памятен тот успех, которым пользовалась в прошлом сезоне прелестная костюмная драма „Прекрасная Люканида“ из серии „разыгранной насекомыми“. Много толков вызнала эта прекрасная „игра“ жуков — их жесты, их движения, совершенно человекообразные»^[1].

Василькова А. Душа и тело куклы. М.: Аграф, 2003.