Души Писателя и Профессора разъедены цинизмом и неверием; у них нет идеала, они и мысли не допускают, что идеал возможен и достижим. Потому они ничего не просят в комнате, исполняющей желания. Люди эти, опасаясь того, что скрыто в безднах их подсознания, не вступают в контакт с космической энергией. По сути они боятся себя, их страшат потемки собственных душ, способные воплотиться в материальные явления и образы. Тарковский считал молчание героев в комнате положительным результатом их путешествия. Оба персонажа ощутили нравственное свое несовершенство и поняли, что оно не дает им права на контакт с энергией космоса.
Знаменательно, что во время работы над «Сталкером» режиссер уже по-новому понимает образ. Если раньше естественной неизбежностью казалось Тарковскому то, что у каждого читателя или зрителя остается в памяти не произведение художника, но продукт собственного, индивидуального творчества, то ныне эти частные творения представляются Тарковскому урезанными, неполными, ибо в беспредельном образе каждый «отбирает, отыскивает свое ... начинает толковать произведение в соответствии со своей «выгодой». Поток времени, конституирующий образ, движется за рамки кадра и всего фильма, он способен вырвать зрителя из быта, вознести к высшим истинам, к правде. Оттого зритель не может уподобиться Профессору и Писателю, не осмелившимся приникнуть к источнику энергии. В беспредельности образа должно «раствориться ... как в природе, погрузиться в него, потеряться в его глубине, утонуть, как в космосе, где не существует ни низа, ни верха».
Михалкович В. Андрей Тарковский. М.: Знание, 1989.