Ф. М. Эрмлер: Прикрыть картину! Вот будет самый лучший выход! Если такие разговоры будут продолжаться, я действительно лишусь рассудка! Здесь сегодня были такие советы, от которых я могу пойти на тот свет.
Ну как можно становиться на позиции Володина — не спорить? Это же страшнейший враг, который сегодня еще не раскрыт нами! И вы хотите, чтобы ему была предоставлена трибуна, и чтобы мы с ним уважительно говорили! Нет, если иначе нельзя, то не буду делать картину. Возраст еще не является таким обстоятельством, которое заставило бы нас уважать врага.
Шульгин был монархистом и сейчас считает, что единственный путь для России правильный — монархия. Становиться на такой страшный путь, как вы предлагаете, это, наверняка, погубить картину.
Мы не можем встать на такую позицию, будто не понимаем ситуации: для него задача — оправдать Николая Второго. Поэтому он и идет сниматься.
Я уже 1,5 года имею дело с этим человеком! А сегодня вы мне начинаете открывать глаза на какие-то подробности, с которыми я уже 38 тысяч раз встречался, и все передумал. Вот сегодня вы мне советовали — пусть не спорит Историк с Шульгиным и говорит с ним уважительно. А для чего же картина делается? Для того чтобы сказать, что революция делала ошибки, что загубили такую жизнь? Что этот бедный человек погиб за идею?
Вдумайтесь, о чем идет речь. Картина делается для другой цели, а именно: чтобы заставить их перед всем миром показать, что советский строй спас Россию, и те, кто сегодня борется против советского строя, — враги человечества, будь то русский, немец или американец. И это скажет у меня Шульгин! И ради этого я буду говорить с ним о Николае II — чтобы в конечном счете Шульгин сказал, что коммунисты бросили клич «За мир во всем мире».
В. Соколов: Все же спорить здесь не обязательно.
Ф. Эрмлер: Решительно не встану на такой путь! Вы подумайте, с другой стороны, что говорил Ленин. Что такое Шульгин, что Ленин с ним полемизирует? Почему я должен отказываться от такой редкостной находки? Он говорит: Не пугайтесь, господин Шульгин, если мы будем у власти, будет вам пища и одежда в зависимости от того, что вы дадите.
Шульгин сейчас дает статьи для журнала эмигрантов и получает от нас пенсию.
Конечно, очень жаль, что мы не можем подобрать на роль оппонента достойную фигуру. Вот если бы мне дали Штрауха, я бы с удовольствием его взял.
Почему мы пригласили Свистунова? Важно то, что его мало знает народ. Вот Боголюбов снимался в «Великом гражданине», так Марья Львовна говорила: «Пойду смотреть Сергея Мироновича», а не Боголюбова, который играл роль Шахова.
Сегодняшние разговоры все мне спутали, даже то, что вырисовывалось довольно ясно, теперь затуманилось.
Шульгин говорит: «Нам казалось, что мы спасли мир, а оказалось, что похоронили жизнь царя, которого в подвале с четырьмя малолетними детьми и четырехлетним сыном убили без суда и следствия».
Если не заставлю встать на мою точку зрения, как же ответить, не споря.
Я хочу, чтобы вы поняли, что все это дело не простое, много уже бессонных ночей проведено. Я часто задумываюсь, для чего взвалил на свои старые плечи такой груз?
Я хочу этим для молодежи воскресить историю, и не только с тех позиций что советская власть победила — это и так очевидно, но нужно доказать шести миллионам русских людей, находящимся за границей, что только советская власть избрала правильный чуть, и пусть это скажет один из крупных лидеров монархизма. К этому выводу Шульгин может прийти только после огромных споров, оглянувшись на весь исторический путь, пройденный нашей страной. Пускай молодые люди мне подскажут, как это сделать. Выйдет или не выйдет — другой вопрос.
Но меня страшно пугает, что все прониклись симпатией к этому прекрасному старику. Не дай бог, если в зале услышим реплику: «Погубили такую прекрасную жизнь!»
В. Соколов: Пусть это вас действительно насторожит. Ведь мы не сговаривались, а мнение относительно Шульгина единое, старик очень сильный, производящий впечатление.
Ф. Эрмлер: Я не сказал вам, что помимо Шульгина, будут еще 5 человек принимать участие в этой встрече.
И. Головань: Но старика вы хуже не делаете. Речь идет о том, чтобы достойного оппонента найти.
В. Соколов: Как спорит Свистунов — это совсем неубедительно. Шульгин слушает просто потрясающе — весь внимание и сохраняет удивительное достоинство. А Свистунов будет бегать-прыгать вокруг него.
Все же я возвращаюсь к своему предложению: лучше Фридриха Марковича вряд ли кого можно подобрать на эту роль оппонента, как бы он не назывался.
Ф. Эрмлер: Не думаю, чтобы было выгодно и правильно играть мне эту роль. Все же за границей живет 6 миллионов русских людей, для которых эта картина, главным образом и делается. И можно ли мне, местечковому еврею, сегодня судить Шульгина? В 1917 году я должен был бы в него стрелять, а сегодня как я могу спорить с ним?
Вот к Свистунову у меня лежит сердце.
Я должен несколько раскрыть вам глаза на Шульгина, с которым 1,5 года работаю. Здесь все время говорили об импровизации, а ведь ее нет. Вчера спорили 4 часа с ним по поводу документа отречения Николая II от престола. Когда я ему говорю, что это тот документ, он спорит: «Как это тот документ? Это же копия». Он очень трудный человек, педантичный и нигде не промахнется. В его речи на экране нет ни доли импровизации, каждое слово взвешивается по 28 раз, каждое записывается на магнитофон и переписываем речь по нескольку раз. Это не работа, а настоящая каторга.
Здесь говорили об его остром взгляде, пронизывающем, все уничтожающем. А в самом деле он почти слепой, видит только тень. Это я его снял таким для вас, ведь я понимаю, что и для кого нужно снимать.
А может быть, действительно, эта затея ни к чему?
Если я не найду другого артиста на роль оппонента, то прошу предоставить мне право решать этот вопрос. Лучше всех оказался Свистунов — это почти общее мнение. Но ваш разговор меня очень настораживает! Вот когда будет составлен вагон (дней десять двенадцать пройдет!), тогда будет окончательно решаться вопрос. Повторяю, очень подошел бы на эту роль Штраух, но ему предстоит сниматься в роли Ленина, это его больше удовлетворяет.
15 ноября 1963 г.
Из стенограммы художественного совета // Из прошлого в будущее: Проверка на дорогах. М.: ВНИИК, 1990.