Дая Смирнова: Можно не спрашивать, что чувствует юная актриса (которую строгое в отношении киносъемок Щукинское училище с трудом отпустило сниматься в первой роли), когда картину закрывают?
Нина Русланова: А я, как ни странно, не очень переживала. В молодости много сил и надежд, что все еще впереди. ‹…› Я говорила Кире, что все воздастся сторицей. Есть пословица: «Что бог ни делает, все к лучшему». Не знаю, как бы принял наш зритель картину «Короткие встречи» тогда, пройди она широким прокатом, но думаю, что, полежав на полке, она ничего не потеряла, но многое приобрела, попала в более благоприятные условия... Я помню почти каждый съемочный день, помню зимнюю Одессу, в тот год была какая-то страшная зима с метелями... Помню группу, все лица, павильоны... Не знаю, как объяснить эту особую статью своей жизни. Пушкинский Германн просил три карты, так вот я вытащила эти счастливые карты, когда Кира пригласила меня сниматься.

Д. С.: ‹…› И действительно, ваша первая работа очень хороша, вы там неотразимо натуральны, естественны, и неподъемная тяжесть одолевающих вас чувств и мыслей как-то физически ощутимо стекает с экрана в душу зрителя...
Н. Р.: Я не могу этого ощутить, но знаю: лучшее, что есть в той роли, — это заслуга Киры. Ты сам не ожидаешь от себя столько, сколько можешь сделать, когда она рядом с тобой. Ты сам не подозреваешь в себе столько качеств, даже — таланта, сколько она обнаруживает и вызывает. Она позволяет актеру быть самим собой, но извлекает лучшую суть. Любой режиссер прежде всего психолог. Чем лучше режиссер, тем больше в нем какого-то мистического, я бы сказала, дара. Сейчас это связывается с понятием «экстрасенс», и чем талантливей режиссер, тем сильнее эта магнетическая способность. В Кире есть какой-то концентрированный сгусток такой энергии, но при этом она говорит: «Веди себя, как хочешь, делай то, что делала бы ты в такой же ситуации...» То есть вроде бы свобода...

Русланова Н. Когда награждают свои [Интервью Д. Смирновой] // Искусство кино. 1989. № 5.