Леван Пааташвили, кинооператор:
Георгий Рерберг — оператор, который работает в совершенно особой манере, присущей только ему одному, удивительный художник с безупречным вкусом. Все его фильмы чем-то взаимосвязаны, как бы отбрасывая свет друг на друга. Обладая особым колористическим чувством — даром, редким для оператора, — он умеет в работе слить воедино свое видение и интеллект; достаточно вспомнить последние его картины.
Пааташвили Л. Оператор: музыка света // Советский экран. 1976. № 9.
Роман Цурцумия, кинооператор, кинорежиссер:
Георгий Рерберг, Георгий Иванович или просто Гоша, как мы его любовно называли, внук великого архитектора Федора Рерберга. Был он среднего роста, сухой, подтянутый. Его доброе лицо с иронической улыбкой притягивало и располагало к общению. В нем была и благодушная мягкость при душевном расположении к собеседнику, и резкость — как форма самозащиты от проявления бестактности или грубости.
В работе он был одержим и до фанатизма любил свою профессию. Он внес очень много нового и необычного в русскую операторскую школу.
Снятые им фильмы — «Первый учитель», «История Аси Клячиной», «Дворянское гнездо», «Дядя Ваня», «Отец Сергий», «Зеркало», «Бог в России» — отличают культура и тончайшее проникновение в суть драматургии.
Его изображения духовно наполнены и лирически тонки. Особенно много внимания он уделял свету. Для него свет являлся магической, вибрирующей структурой. Его метафизические изображения излучают магнетические токи, они пронзительны и музыкально одухотворены.
Он постоянно изобретал, работая и с отраженным светом и со всевозможными зеркалами, создавая на экране целую палитру тонких рефлексов и обжигающих бликов. Движения его камеры всегда подчинены внутреннему ритму, они деликатны и точны. Тональности его красочной палитры удивительны, от самых ярких белых до бархатно-черных. Его цветные изображения красочны и живописны. Культура его композиционных и стилевых построений возвращает нас к полотнам Рембрандта. К каждому новому фильму он подходил с особой любовью и редко снимал что-то случайное. Если бы снятые им фильмы не были так совершенны по форме, они бы много потеряли.
На протяжении всей жизни он работал с невероятной энергией и отдачей, и только последние годы принесли ему огорчения от бездеятельности.
С уходом его из жизни частично уйдут и красота, и доброта, и трудолюбие. Но его имя останется рядом с самыми замечательными кинохудожннками мира: Джанни Ди Венанцо, Сергеем Урусевским, Свеном Нюквистом, Витторио Стораро и другими столь же великими.
Эдуард Володарский, сценарист:
Друзья в шутку величали его Принцем Датским, намекая на его скандинавское происхождение. Георгий Рерберг и был в российском кино принцем — гордым, одиноким, благородным и во многом непонятым.
Он воистину был великим кинооператором, ибо с первой же самостоятельной картины достиг максимальной творческой вершины. Жесткое, суровое изображение диких гор Киргизии в «Первом учителе» как бы подчеркивало, обусловливало весь трагизм происходящего в фильме. Но в следующей картине, незабываемой поэме-фреске «История Аси Клячиной», перед нами предстал совершенно другой Рерберг, зритель увидел чистые, ясные, исполненные народного величия картины.
Он был творец изображения и доказал это в самом прекрасном своем фильме «Зеркало». Он всегда чутко и глубоко понимал замысел режиссера, и его изображение одухотворяло происходящее на экране, наполняло взаимоотношения персонажей, природу глубинным смыслом. Он настолько тонко и нервно чувствовал окружающий мир, архитектуру, музыку, игру артистов, драматургию сценария, что почти всегда бывал недоволен своей работой, и искреннее восхищение друзей и ценителем кино только раздражало его. Рербергу было непонятно слово «компромисс», если дело касалось творчества. «Или снимать так, как чувствуешь и хочешь, или не снимать вообще», — говорил он. Он был максималистом во всем. И поэтому, наверное, достиг самых неприступных вершин в творчестве.
Цурцумия Р., Володарский Э. О Георгии Рерберге // Независимая газета. 1999. 3 ноября.