Может ли это быть в нашей жизни? Герои войны, женщина-мать, человек, облеченный доверием и почетом советских людей, — и полное отсутствие душевной мягкости, понимания ребячьего сердца, простой деликатности.
За отсутствие этих человеческих качеств Надежда Степановна тяжело расплачивается. Ее дочь, уходя к мужу, говорит матери: «Я не хочу разговаривать об этом ни с кем, а тем более с тобой!»
Откуда такая жестокость у молодой женщины к родному, близкому человеку, достойному, казалось бы, самого глубокого уважения за свой ратный труд, за боевые раны, за тревоги и заботы по воспитанию дочери?
Болью и отчаянием звучат слова Надежды Степановны: «А ты меня не жалей. Ты лучше мне позавидуй». Именно отчаяние! Оно и в голосе актрисы и в ее глазах. Здесь Майя Булгакова просто великолепна!
Последняя попытка героини фильма удержаться на своих позициях. А потом она мечется, вокруг нее никого нет (не считая буфетчицы из пивной); человека, который ее преданно любит, она сама отвергает: на зов фронтовых друзей не откликается, так как ничего интересного в жизни вроде и нет, писать не о чем. Она живет мечтой о полете, ей нужны крылья и небо; без них она мертва. Надежда так и говорит директору музея о себе: «Как ты считаешь, она погибла?» Но раны и годы делают свое разрушительное дело. Какой же выход предлагают авторы фильма из трагического тупика, в котором оказалась их героиня? Они заставляют ее уйти в небо, без которого она не могла жить!
Можно ли найти среди участниц Великой Отечественной войны такую, какой показана Надежда Петрухина в фильме? Знакомились ли авторы фильма с жизнью и работой, мечтами и планами тех женщин, которые, отвоевав вместе с мужчинами трудные четыре года, после Победы вернулись к мирному труду, несмотря на раны и тяжелые утраты?
Эти вопросы с волнением ставились женщинами-ветеранами на недавнем просмотре и обсуждении фильма «Крылья».
Нет, мы не были солдафонами, как Надежда Степановна! В какой бы тяжелой обстановке мы ни находились в дни войны, мы всегда оставались женщинами: мы украшали землянки цветами и белой скатертью, даже в солдатскую форму стремились внести незаметные изменения: пилотку, берет или шлем носили не так, как ребята. И бесконечно были рады сменить шинель на мирное, милое платье, по которому скучали долгих четыре года войны.
Полянцева А. [бывший командир эскадрильи 586-го истребительного авиационного полка] О фильме «Крылья» // Искусство кино. 1966. № 10.