Бывают случаи особого, нестандартного, необычного соотношения музыки и изображения. Вот, например, в картине Э. Климова «Агония» и в картине Л. Шепитько «Восхождение» музыка как бы прибывает, нарастает ее образная значимость. Поначалу она либо отсутствует, как в «Восхождении», либо, как в «Агонии» не является значительным образным элементом. Однако по мере развития действия музыка все более уплотняется, обнаруживает себя и в конце берет на себя важнейшие драматургические, содержательные функции.

Но у Климова и у Шепитько этот процесс идет по-разному, имеет различный смысл. В «Агонии» фактически две музыки: сначала сильнее музыка быта, фона и лишь постепенно начинает прорезаться иная, соответствующая основной концепции картины музыка «от автора», по-настоящему выявляясь в финальном эпизоде — громко и напряженно. Словом, здесь принцип расширяющегося музыкального пространства проведен четко, но не догматически, потому что и в самом начале есть большие тематически оформленные куски бытовой музыки. Несколько иначе — в картине «Восхождение». Здесь сначала музыки нет совсем. Последовательно проведена идея постепенного роста от шумовых и фоновых звучаний к музыке-теме. ‹…›

«Агония» и «Восхождение» — два особых случая в моей работе для кино, не похожих на более привычную драматургию опорных музыкальных тем. В этих картинах воплотилась идея наползающего звукового облака.

Шнитке А. Изображение и музыка — возможности диалога [Интервью Елены Петрушанской] // Искусство кино. 1987. № 1.