Таймлайн
Выберите год или временной промежуток, чтобы посмотреть все материалы этого периода
1912
1913
1914
1915
1916
1917
1918
1919
1920
1921
1922
1923
1924
1925
1926
1927
1928
1929
1930
1931
1932
1933
1934
1935
1936
1937
1938
1939
1940
1941
1942
1943
1944
1945
1946
1947
1948
1949
1950
1951
1952
1953
1954
1955
1956
1957
1958
1959
1960
1961
1962
1963
1964
1965
1966
1967
1968
1969
1970
1971
1972
1973
1974
1975
1976
1977
1978
1979
1980
1981
1982
1983
1984
1985
1986
1987
1988
1989
1990
1991
1992
1993
1994
1995
1996
1997
1998
1999
2000
2001
2002
2003
2004
2005
2006
2007
2008
2009
2010
2011
2012
2013
2014
2015
2016
2017
2018
2019
2020
2021
2022
2023
2024
Таймлайн
19122024
0 материалов
Поделиться
О работе в кино, Кире Муратовой и Петербурге
Из интервью разных лет

О своих работах в кино

Первой моей работой в кино была музыка к фильму режиссера Зельдовича «Закат» по Бабелю. Из этой музыки я сделал симфоническую сюиту и ее транскрипцию для пяти инструментов. И вот в последние два года оказалось, что это наиболее исполняемое мое произведение. Недавно оно звучало в Санкт-Петербурге, в Финляндии, в Лейпциге в исполнении оркестра «Гевандхауз». ‹…›

С «Кавказским пленником» было не вполне обычно. Уже существовала музыка, которую режиссер Екатерина Попова записала прямо на съемках в Дагестане. Это в буквальном смысле народная музыка, очень красивая, и я включил запись в свою партитуру.

Меня, кстати, всегда удивляет, когда, желая сделать комплимент, говорят, что вот, мол, фильм неважный, а музыка хорошая. Это странно, так как я всегда отталкиваюсь только от увиденного на экране.

Десятников Л. Из всех чувств важнейшим для нас является снобизм // Литературная газета. 1998. 25 февраля.

 

О Кире Муратовой

Я считаю, что единственный на постсоветской территории режиссер, который держит ритм, — Кира Муратова. Я говорю об аудиальной составляющей ее картин: очень часто — если не сказать почти всегда — она именно звучащим текстом форматирует экранную реальность. Эти заклинательные, ритуальные повторы пошлейших фраз крайне важны для меня.

О современном кино

Я почти не нахожу в новом кино никаких культурных аллюзий. Но это уже давно, это не только сейчас происходит, так было и в 90-е. Возможно, так было всегда. Все российские режиссеры, не только молодые, снимают так, как будто их фильмам — или их героям — ничего не предшествовало. Я поясню. Возьмем «Меланхолию». Там героиня Кирстен Данст, оказавшись в своей комнате, переставляет книги, лихорадочно меняет местами картинки... ‹…› По-моему, даже не импрессионистов, а кого-то более позднего, кажется, Малевича. И ставит вперед старую живопись (не только старую, но, по крайней мере, фигуративную). За этим жестом — вполне естественным для человека, живущего в Дании или там, не знаю, в Голландии, — стоит огромная, вошедшая в повседневную жизнь культура. Здесь у нас никогда (или крайне редко) не случается что-либо подобное. И ни слова о Тарковском, пожалуйста. ‹…›

Ну вот я увидел, например, что в фильме, который получил главный приз — кстати, единогласно, — звучит музыка Пёрселла. Меня это просто до слез умиляет, готов ему отдать все призы. Я счастлив, молодой человек знает Пёрселла.

Такие вещи меня крайне волнуют — быть может, потому что я сам до некоторой степени пытаюсь с этим работать. Подобные ассоциации, связи, отсылки крайне редко сегодня встречаются.

Десятников Л. Обещаний прорыва не было [Беседовали Нина Зархи и Даниил Дондурей] // Искусство кино. 2013. № 8.

 

О Харькове и Петербурге

Родился я на Украине или, как сейчас принято говорить, в Украине — надо сказать, с легкостью перешел на эту лексическую форму, она меня не коробит. Вообще, русскоязычный город Харьков — не типичная Украина. Когда я последний раз посетил город детства, в 2000 году, меня несколько удивили рекламы на украинском языке, они показались неестественными. Тем не менее я не даю этому никакой оценки. Харьков, во всяком случае, в то время, когда я там жил, был достаточно мощным городом в музыкальном отношении. Спустя время я понял, что получил приличное образование в музыкальной десятилетке, где учился всего четыре года. ‹…›

Мне не было еще семнадцати лет. Семнадцать исполнилось, когда я был уже на первом курсе Ленинградской консерватории. Более трех десятилетий живу в Ленинграде, потом в Санкт-Петербурге. Не буду растекаться объяснениями в любви этому городу, просто скажу, что даже представить не могу себя жителем какого-либо другого города мира. На это у меня не хватает воображения. Наверное, этот город накладывает отпечаток на своих обитателей.

‹…› этот город диктует особую манеру поведения. По собственному опыту знаю, что город необычайно депрессивный, а депрессия — это такое состояние души, которое часто кажется привлекательным для человека, ее испытывающего. Видимо, я тоже отношусь к таким людям, потому что мне нравится время от времени культивировать в себе депрессию, этому способствуют и город, и климат, и пейзаж. Но я не упиваюсь депрессией в превосходной степени. Если бы это было мне свойственно, то, наверное, я бы не сидел сейчас рядом с вами и не давал бы интервью.

Десятников Л. Летний сад — мой огород и нотный стан // Культура. 2005. 20 октября.

Поделиться

К сожалению, браузер, которым вы пользуйтесь, устарел и не позволяет корректно отображать сайт. Пожалуйста, установите любой из современных браузеров, например:

Google Chrome Firefox Opera