«Чапаев» родился из любви к отечественному кино. Другого в моем детстве, строго говоря, не было. Были, конечно, французские комедии, итальянские мелодрамы и американские фильмы про ужасы капиталистического мира. Редкие шедевры не могли утолить жгучий голод по прекрасному. Феллини, Висконти и Бергмана мы изучали по статьям великих советских киноведов.
Зато Марк Бернес, Михаил Жаров, Алексей Баталов и Татьяна Самойлова были всегда рядом — в телевизоре, после программы «Время». Фильмы Василия Шукшина, Ильи Авербаха и Глеба Панфилова шли в кинотеатрах, а «Зеркало» или «20 дней без войны» можно было поймать в окраинном Доме культуры, один сеанс в неделю.
Если отставить лирику, «Чапаев» вырос из семитомной энциклопедии «Новейшая история отечественного кино», созданной журналом «Сеанс» на рубеже девяностых и нулевых. В основу этого издания был положен структурный принцип «кино и контекст». Он же сохранен и в новой инкарнации — проекте «Чапаев». 20 лет назад такая структура казалась новаторством, сегодня — это насущная необходимость, так как культурные и исторические контексты ушедшей эпохи сегодня с трудом считываются зрителем.
«Чапаев» — не только о кино, но о Советском Союзе, дореволюционной и современной России. Это образовательный, энциклопедический, научно-исследовательский проект. До сих пор в истории нашего кино огромное количество белых пятен и неизученных тем. Эйзенштейн, Вертов, Довженко, Ромм, Барнет и Тарковский исследованы и описаны в многочисленных статьях и монографиях, киноавангард 1920-х и «оттепель» изучены со всех сторон, но огромная часть материка под названием Отечественное кино пока terra incognita. Поэтому для нас так важен спецпроект «Свидетели, участники и потомки», для которого мы записываем живых участников кинопроцесса, а также детей и внуков советских кинематографистов. По той же причине для нас так важна помощь главных партнеров: Госфильмофонда России, РГАКФД (Красногорский архив), РГАЛИ, ВГИК (Кабинет отечественного кино), Музея кино, музея «Мосфильма» и музея «Ленфильма».
Охватить весь этот материк сложно даже специалистам. Мы пытаемся идти разными тропами, привлекать к процессу людей из разных областей, найти баланс между доступностью и основательностью. Среди авторов «Чапаева» не только опытные и профессиональные киноведы, но и молодые люди, со своей оптикой и со своим восприятием. Но все новое покоится на достижениях прошлого. Поэтому так важно для нас было собрать в энциклопедической части проекта статьи и материалы, написанные лучшими авторами прошлых поколений: Майи Туровской, Инны Соловьевой, Веры Шитовой, Неи Зоркой, Юрия Ханютина, Наума Клеймана и многих других. Познакомить читателя с уникальными документами и материалами из личных архивов.
Искренняя признательность Министерству культуры и Фонду кино за возможность запустить проект. Особая благодарность друзьям, поддержавшим «Чапаева»: Константину Эрнсту, Сергею Сельянову, Александру Голутве, Сергею Серезлееву, Виктории Шамликашвили, Федору Бондарчуку, Николаю Бородачеву, Татьяне Горяевой, Наталье Калантаровой, Ларисе Солоницыной, Владимиру Малышеву, Карену Шахназарову, Эдуарду Пичугину, Алевтине Чинаровой, Елене Лапиной, Ольге Любимовой, Анне Михалковой, Ольге Поликарповой и фонду «Ступени».
Спасибо Игорю Гуровичу за идею логотипа, Артему Васильеву и Мите Борисову за дружескую поддержку, Евгению Марголиту, Олегу Ковалову, Анатолию Загулину, Наталье Чертовой, Петру Багрову, Георгию Бородину за неоценимые консультации и экспертизу.
Мы написали для «Дебюта» новеллу. Писали с огромным трудом, потому что Фолкнер сочинял свой рассказ во время работы над романами типа «Шум и ярость». У него все закручено фолкнеровским узлом, и нам тоже не хочется все до конца объяснять.
Не случайно меня так поразила Фолкнеровская новелла. Подвигнутые Фолкнером, мы начинали думать про 1917 год, то есть совершенно не про Афганистан, вообще не про какую-нибудь конкретную войну.
Мы отталкивались от любой бессмысленной, неправедной войны, от персонажей с определенным менталитетом.
Заявку для «Дебюта» не самый глупый человек Сергей Александрович Соловьев рассмотрел и сказал: «Ребята, я прочитал ее трижды, прежде чем понял, про что. В кино так не бывает». А когда у нас был «дебютный» вариант сценария, мы увидели, что в «Дебют» мы уже не влезаем по метражу: получается минимум четыре с половиной части. Совершенно случайно заявка попала в руки Александру Александрову, он был главным редактором у Быкова и буквально заставил Ролана Антоновича прочитать ее. Руководитель Центра кино и телевидения для детей и юношества тут же решил: «Никаких дебютов — это моя картина».
Если она и состоялась, то в первую очередь благодаря исполнителю главной роли. Ваня Охлобыстин — это наше СЧАСТЬИЦЕ, которое упало нам на голову после того, как мы перепробовали человек, не соврать, восемьдесят. Пришло оно на кинопробы само. Дело в том, что Ваня — сосед нашего оператора-постановщика Сергея Любченко по общежитию ВГИКа. Во ВГИКе Ваня учился на режиссерском в мастерской у Таланкина. Сам снял уже два короткометражных фильма, получил призы...
Меня он поставил в известность: «Никита, я не актер, я — чудовище». В этом я имел удовольствие убедиться: во время съемок счастьице объявило меня идиотом, а после просмотра заявило, что я поколебал его эстетические устои. Надежда зовет его «божественная обезьяна». В нем такое количество энергии, совершенно фантастической и не всегда направленной в нужную сторону, что удивительно, как он до сих пор сидит в кресле, а не на шкафу или не бегает по потолку. Найти ему партнера — проблема. Только поэтому маленькую роль брата я рискнул предложить очень занятому Пете Мамонову, с которым дружен. Петя ответил, что материал совершенно не его, но если мне нужно, он сыграет. Действительно, безумная история безумно далека от Мамонова, несмотря на его безумный облик. Зато столкнулись две индивидуальности, яркие, да еще нерассчитанно — вдруг! — похожие.
Тягунов Н. Жизнь «Ноги» // Экран. 1992. № 4.