‹…› в «Ивановом детстве» иерархически-утилитарный подход к времени отброшен. Сны Ивана — это воспоминания или видения? Это оглядка на прошлое или заглядывание в будущее? В фильме ни «вчера», ни «завтра», ни, тем более, «сегодня» не имеет самостоятельной цены и приоритетного значения. Война осознается не как остановка на пути к лучшему будущему, а скорее, как покушение на эстетическую полноту, на идеальную слитность движения времени, жизни во времени ... Детство Ивана — это не пройденный этап жизни, не довоенное прошлое, не то, что осталось позади, но то, что существует рядом, сейчас, одновременно с этой несомненной, непреложной явью осеннего леса, стальной воды, обугленных трупов, рассыпавшегося гестаповского архива.
Обе реальности оспаривают свою реальность друг у друга.
Потому выбрана такая форма развертывания сюжета — история подвига мальчика все время прерывается, хронология событий опрокидывается. Тарковский ставит под сомнение естественность и праведность линейного времени. ‹…›
Богомолов Ю. «Я свеча, я сгорел на пиру...» // Тарковский-95: статьи и интервью / Научн. ред. К. К. Огнев ; Ред.-сост. Е. В. Анохина ; Кафедра киноведения. — М. : ВГИК, 1995.