Э. Климов, используя во многом ‹…› карнавальные краски, создает в картине «Добро пожаловать, или Посторонним вход воспрещен» жутковатую модель социального мира, где инициатива снизу принимается в одной только форме — в доверительном, с глазу на глаз доносе о чьем-нибудь поступке, выходящем «за рамки». Конечно же, на территории пионерского лагеря, где происходит действие, полным-полно всяческих плакатов, так или иначе варьирующих тезис «Дети — хозяева лагеря», но сами-то пионеры хорошо знают, что это не более чем мираж демократии. В сущности же они имеют дело с автократией начальника лагеря Дынина (Е. Евстигнеев). Правда, положение Дынина хлипковато. Он практически один — против него все, и дети, и воспитатели. Стоило Косте Иночкину пойти наперекор начальственному указу, как здоровый коллектив медленно, но верно начинает сплачиваться, пусть и в подполье. В итоге Дынин посрамлен и даже выдворен из лагеря.

Я принадлежу к поколению подопечных Дынина. В то самое время, что и в фильме Климова, я проводил летнее время в таких же пионерских лагерях, и дыниных помню хорошо — они были везде, как им не быть? Вот только бунтов подобных переживать не приходилось, чего не было, того не было. Разве что мой собственный, когда после очередной смены я раз и навсегда отказался ездить когда бы то ни было в пионерлагеря, имевшие, конечно, немало достоинств. Однако единственный недостаток затмевал все — мы были посторонние, мы сильно мешали дыниным, которые отчитывались за нас по показателям общего увеличения живого веса и количеству проведенных мероприятий.

К чему это я ударился в личные воспоминания? А к тому, что поколение нынешних тридцатилетних воспитывалось дыниными, и в этом ответы на многие вопросы. Были не только дынины, разумеется. ‹…›

Вернемся к картине Климова. Там был один любопытный сюжетный ход. Дынин готовил праздничный родительский день не просто так, а в расчете на приезд высокого начальства, некоего Митрофанова. Разумеется, зритель невольно ожидает увидеть высокопоставленное подобие самого Дынина, но нет — в финале появляется хороший человек и хороший начальник, что в значительной степени и определяет исход поединка в пользу оппозиции. Не здесь ли новое начало мифа, который стал возрождаться в новых обстоятельствах. Мифа о мудрой руководящей силе, являющейся с вершин и все разумно расставляющей по своим местам?.. ‹…›

Тримбач С. Кто перестроит жизнь? // Искусство кино. 1987. № 2.