Парадоксально, но именно цинизма в картине нет. Вернее, он достиг уже тех высот, что невооруженным глазом не различим. Анна трогательно пугается камеры, но еще больше страшиться попасть впросак. И не обществу боится она не угодить своими ответами, а отцу. Она предельно искренна в этом своем порыве «быть хорошей». Он же не менее искренне недоумевает — почему? Откуда в благородном семействе, где в прадедах Суриков и Кончаловский, дед — «замечательный детский поэт», отец — знаменитый кинорежиссер, а не менее знаменитый дядя — чуть ли не диссидент, эти пионерские речевки? Но Анна произносит лишь то, что думает — иначе думать она не может. В этой толстой белокурой девочке, очень напоминающей персонажи Веницианова, есть та спокойная органика конформизма, которую может подарить только детство, не знающее противоречий.

Юсипова Л. Неоконченная пьеса для девочки из хорошей семьи // Новая газета. 1994. 4 марта

Никита Сергеевич наблюдал с кинокамерой за тем, как растет Аня, и вписывал ее личностное развитие в широкую историческую панораму России, ‹…›. Так жизнь девочки превратилась в постоянную съемочную площадку фильма «Анна. От 6 до 18», но от нее самой ничего не требовалось — только не реагировать на камеру и не «играть». Возможно, именно отсюда абсолютная органика киноактрисы Анны Михалковой, ее обезоруживающая и зашкаливающая естественность. ‹…› Возможно, в том числе и поэтому ей редко предлагают главные роли — слишком уж разителен контраст между естеством и условностью.

Медведев М. Актерские династии — СПб.: Амфора. ТИД Амфора, 2009