Статья опубликована в газете «Кино» за подписью «Васильев», кто из «братьев» был автором, определить не удалось. (Примеч. ред.)

За последнее время наши киножурналы наполнены резкими выпадами против «наших монтажеров» (то есть тех, кто производит переработку картин иностранной продукции и составляет к ним русские надписи). Выражения: «Наши монтажеры опять испортили картину», «Надписи просто ужасны» — стали за последнее время трафаретом.

Прежде всего сделаю оговорку: я вполне присоединяюсь к тому, что надписи должны быть абсолютно грамотны и не «притянуты за волосы» к сюжету картины.

Все же остальные обвинения нуждаются в тщательной проверке, ибо товарищи рецензенты не учитывают некоторых обстоятельств, о которых они не осведомлены.

1. Прежде всего, заграничные картины поступают к нам не в своем «первобытном» состоянии. Даже если картина закуплена непосредственно в Америке, она представляет из себя оттиск не с точного первичного режиссерского негатива (что при тираже каждой американской картины в несколько сот копий, конечно, невозможно). Следовательно, в картине уже имеются монтажные скачки и некоторая неувязка в сюжете. Часто бывает, что несколько копий одной и той же заграничной картины не однородны друг с другом. Если же американская картина закуплена в Германии (что и бывает чаще всего), то в картине нередко уже имеются вырезки германской цензуры.

2. Теперь о нашей переделке картин. Прежде всего для каждого должно быть ясно, что ни одна заграничная картина не может быть допущена на советский экран без соответствующей идеологической переделки.

Это очень сложно, так как монтажер, не изменяя сюжет, может только вырезать некоторые монтажные куски (неприемлемые идеологически — в смысле, например, религиозном, порнографическом и так далее), но, изменяя сюжет, монтажер лишен возможности прибавить что-нибудь нужное по новому сюжету (вопрос о досъемках поднимался, но почему-то заглох). В этом смысле режиссеру, например, гораздо легче: он из заснятых 6–7 тысяч метров комбинирует 1500–2000, а монтажер иностранной картины из 2000 метров должен сделать те же 2000, в крайнем случае 1800–1900, ибо монтажер связан сохранением полезного метража картины.

Следовательно, при условии большой переделки картины не всегда бывает возможно достигнуть полного соответствия надписей с сюжетом, а также избежать некоторых сюжетных и монтажных скачков.

Но, повторяю, свою оговорку: надписи должны быть абсолютно грамотны, литературно изложены и не грубо притянуты к сюжету. Нельзя не отметить, что в некоторых конкретных случаях («Обломки крушения», «18 дней вокруг света», «Цена трона» и так далее) — товарищи рецензенты, «крывшие» монтажеров, были совершенно правы.

Мне кажется, картины, трудно поддающиеся обработке, нужно или оставлять нейтральными, или не пускать совсем.

Товарищи, мало знакомые с экономикой молодой советской кинематографии, могут сказать (да и частенько говорят): «Зачем же покупать заграничные картины?»

Ответ очень простой: наше молодое кинопроизводство находится на хозрасчете, и средства, необходимые для его развития, черпаются только из проката иностранных картин. И мы должны [это делать] временно, ибо советское кинопроизводство прогрессирует быстрыми шагами и не за горами тот момент, когда наш идеал — на советском экране только советские картины — станет реальной действительностью.

Васильев. О перемонтаже // Кино. 1925. 17 февраля.