Как писал давным-давно Б. В. Асафьев — «Услышав ценное в любимом, я научился слышать это и в нелюбимом». Вряд ли следует — а, возможно, и вовсе не следует —ожидать, а тем менее требовать такого подхода к искусству от художника, который сам есть один из творцов этого искусства. Бывают, разумеется, и исключения, но, как правило, реакции и оценки, свойственные художнику, каждый раз скорее однозначны, субъективны, в полной мере индивидуальны: «ценное» и «любимое», так сказать, сливаются воедино, хотя бывает, что любимым оказывается нечто отдаленное совсем не схожее с творчеством самого этого художника. Известно, например, что одним из любимых фильмов Ивана Александровича Пырьева был — «В прошлом году в Мариенбаде» Алена Рене. А Орсон Уэллс, работая над «Гражданином Кейном», вдохновлялся картинами Джона Форда. В подобных случаях обнаруживается вопрос, важный для психологии творчества: вопрос о возможных источниках вдохновения.
Естественным поэтому было заинтересоваться: какие фильмы и какие режиссеры в мировом кино наиболее любимы Тарковским, наиболее для него важны и ценны?

Вспоминая годы своей учебы во ВГИКе, он рассказывал, что долгое время, вплоть до третьего курса, ни один фильм, из просмотренных по программе, не явился для него откровением. «Не было ни одной картины, которая потрясла бы меня своим качеством, глубиной открытия». Поворотным моментом оказалась его встреча с «Окраиной» Барнета: «По-моему, этот фильм превосходит „Чапаева“...» Потом он смог заново оценить Довженко, в особенности его «Землю». Он не раз вспоминал об «Иване Грозном» — как о вершине музыкальности кинематографа, высшем достижении ритмической организации кинопроизведения. Впрочем, этому фильму он не раз предъявлял и упрек: «Фактуры не те, слишком много бутафории».

Что касается современного, новейшего отечественного кино, то на этот счет он был склонен отмалчиваться. Однажды я спросил его прямо, как он относится к фильму «Жил певчий дрозд». Сделав некоторую паузу, он сказал: «Хороший фильм. Хотя, пожалуй, немножко слишком...». Не договорив, еще помолчал, покусал ноготь— и решительно заключил: «Нет. Очень хороший фильм!»

Тут мне и пришло в голову: предложить ему составить свой список десяти лучших фильмов мира—то есть, разумеется, самых любимых и наиболее важных для него лично. Он с готовностью согласился, и через несколько минут, набросав на листе бумаги имена режиссеров, названия картин и расставив порядковые номера, продиктовал мне следующий перечень:

1) «Дневник сельского священника» Брессона;
2) «Причастие» Бергмана;
3) «Назарин» Бунюэля;
4) «Земляничная поляна» Бергмана;
5) «Огни большого города» Чаплина;
6) «Угэцу моногатари» Мидзогути;
7) «Семь самураев» Куросавы;
8) «Персона» Бергмана;
9) «Мушетт» Брессона;
10) «Женщина в песках» Тэсигахары.

‹…›

Перечитав список, он подписался и поставил дату: 16. IV. 72. И уже на другом листе написал свой перечень лучших режиссеров мирового кино:

1) Брессон;
2) Бергман;
3) Мидзогути;
4) Бунюэль;
5) Куросава;
6) Виго;
7) Дрейер;
8) Флаэрти;
9) Форд;
10) Антониони.

За пределами этой «верхней десятки» оказались четверо, чьи имена остались начертанными на том же листе: Довженко (которого вытеснил К. Т. Дрейер), Феллини (уступивший свое место Жану Виго), Альфред Хичкок и, наконец, Отар Иоселиани (его место занял Джон Форд).

Козлов Л., Тарковский А. Диалоги режиссера и теоретика // Киноведческие записки. 2014. № 106/107.