Меня позвали к телефону. Андрей сказал: «Ирка, я тебя поздравляю!» Я говорю: «С чем?» «Я тебе привез «Хрустальную звезду». ‹…›

Я человек по природе застенчивый и скрытный. Я не знаю, есть ли юродивость в моем характере, но я режиссер детских фильмов и очень люблю снимать детей. И не случайно говорят, что дети — лучшие актеры. Поэтому я изначально, как-то эта мысль (моя или его не помню) но она должна была играть непосредственно ребенка просто. Поэтому этот несчастный кадр, который столько, я помню Романов мне кричал: «Как Вам не стыдно! Вы позволили себе...» (там на экране идет дождь и она писает в кадре). Почему это так возмутило? Хотя я еще раз посмотрела, по-моему, это очень целомудренно, я бы сказала. Это, кстати, была моя идея, Андрей был в полном восторге, сказал, что замечательно. Я говорю: «Дождь идет. Как каждый ребенок — идет дождь и она невольно...» ‹…›

Образ дурочки претерпел огромные изменения, потому что там остались какие-то непонятности: откуда вдруг разговор, что дурочку для греха привел, ведь там совершенно не понятно, что она беременная, дурочка. А был огромный эпизод, где в вымершей деревне дурочка рожала и с этой дурочкой вдвоем оказался Рублев, и он принимал у нее этого ребенка-татарчонка. И там звезда глядела в окошко избы. И дурочка вдруг заговорила, она вдруг стала нормальным человеком. Все это вылетело. Но тем не менее, зрителей заставляют размышлять: о чем это идет речь? Так же как полагается в кино, поначалу снимали финал, «Колокол», а потом многое снималось после. И поэтому дурочка идет, ведет под уздцы лошадь, и идет татарчонок. Я когда увидела на экране, я сказала: «А что, это осталось?» А он говорит: «Конечно». Я говорю: «Но будет непонятно». А он говорит: «Ничего, будут зато спрашивать». В контексте все это понятно, когда зазвонил колокол. Это чудо — создание колокола и преображение, поэтому вполне закономерно, что идет эта вдруг просветленная дурочка. 

Рауш И. «Андрей Рублев». Из цикла передач: Русская двадцатка // «Радио Свобода».