Начну я с ранней весны 1932 года, с той самой весны, когда у Арсения и Маруси Тарковских родился сын — первенец Андрей.
В конце марта они отправились в рискованное путешествие — выехали из Москвы в село Завражье Юрьевецкого района. Это было довольно большое село с пятиглавой церковью (в которой крестили Андрея). Стояло оно на левом берегу Волги недалеко от впадения в неё реки Нёмды. Там жили мамины мать и отчим — Вера Николаевна и Николай Матвеевич Петровы. Отчим был врачом и работал в местной больнице, а квартиру снимали в доме Кудряшовых на втором этаже. В Иваново-Вознесенской области Петровы оказались в самом начале двадцатых годов. Они уехали из Москвы по двум причинам: чтобы не умереть с голоду и чтобы Николай Матвеевич мог удовлетворять свою неудержимую страсть к охоте. Выбрали волжские места, потому что он родился в городе Шуе, тоже Ивановской области. Жили Петровы при больницах — цели купить собственный дом как-то не ставили — в Кинешме, в небольшом городке Юрьевце, в Завражье. А после Завражья — в посёлке с загадочным названием «Красный Профинтерн». ‹…› Посёлки эти сохранились, их не затопила Большая Волга. А Юрьевец оказался единственным приволжским городом, построившим дамбу и сохранившим таким образом свой облик: центральная улица, идущая параллельно Волге, и взбирающиеся на горы перпендикулярные улочки и переулки. ‹…›
В одном из писем мама написала о своём «положении», и из Завражья посыпались письма с просьбами и мольбами (бабушке был присущ высокий стиль) рожать у Николая Матвеевича в больнице.
А путь был неблизкий и трудный. Сначала поездом до города Кинешмы, тогда поезда на паровозной тяге шли туда около суток. В Кинешме на привокзальной площади стояли ямщики с лошадьми, ждали пассажиров (лошади ели овёс из мешков, надетых на морды, рядом ходили куры, прыгали воробьи — тоже питались). Родители сговорились с одним из ямщиков и поехали — километров тридцать на лошадях, в розвальнях.Дорога шла вдоль Волги, потом по замёрзшей реке. Волга должна была того гляди вскрыться, и они боялись, что не успеют добраться до места. ‹…›
Предполагалось, что мама родит числа двадцатого, но дорогой её сильно растрясло, и роды начались раньше срока. Её не успели отвезти в больницу. Рожать пришлось дома, на обеденном столе. Наша милая, бестолковая бабушка так разволновалась, что забыла, где находится дом акушерки, и они с папой с трудом её разыскали. Принимали роды Николай Матвеевич и акушерка Анфиса Осиповна Маклашина. После того как всё завершилось, отчим сказал Марии Ивановне: «Ну, Маруська, следующего рожай, где хочешь! Слишком уж нервно — принимать у своих». Сохранилась тетрадь — дневник, который родители начали вести с первых дней появления Андрея на свет. Это листы бумаги, сложенные вдвое и прошитые нитками. Писали родители по очереди — у кого было время и силы. Иногда записи идут подряд, иногда несколько дней пропущено. В дневнике подробно рассказано о трёх первых месяцах Андреевой жизни.
Дневник открывается папиной записью от 7 апреля 1932 года: «В Завражье в ночь на 4 апреля, с воскресенья на понедельник родился сын Пятого зарегистрирован, назван Андреем и получил “паспорт”. Глаза тёмные, серовато-голубые, синевато-серые, серовато-зелёные, узкие; похож на татарчонка и на рысь. Смотрит сердито. Нос вроде моего, но понять трудно, в капочках. Рот красивый, хороший...».
Папа со свойственным ему нетерпением сразу же взял справку о рождении сына. Написана она рукой акушерки (орфография как в оригинале).
«Удостоверение. Гражданка гор. Москвы Мария Ивановна Тарковская 1932 года апреля 4-го разрешилась живым сыном. 1932 года, 4.04. акушерка Завражной сов-больницы А. Маклашина. Врач Н. Петров». Вот таким, несколько архаичным по стилю документом официально засвидетельствовано появление на свет будущего режиссёра Андрея Тарковского. ‹…›
Во время войны в Юрьевец, где Тарковские жили в эвакуации, Андрею пришло письмо. От папы с фронта. На стороне, где пишется адрес, вверху напечатано: «Смерть немецким оккупантам!». Имеется штамп: «Просмотрено военной цензурой». На обратной стороне — текст, написанный химическим карандашом отцовским красивым, аккуратным почерком: «4.04.1943. Дорогой, родной мой Андрюша, поздравляю тебя с днём рождения. Я болен и лежу в госпитале, скоро уж меня выпишут. Я так хорошо помню, как ты родился, мой милый. Мы с мамой ехали до Кинешмы поездом, а оттуда на лошадях до Завражья. Волга должна была вот-вот тронуться. Мы ночевали на постоялом дворе, и я очень беспокоился за мамочку. Потом родился ты, и я тебя увидел, а потом вышел и был один, а кругом трещало и шумело: шёл лёд на Нёмде. Вечерело, и небо было чистое, и я увидел первую звезду. А издалека была слышна гармошка, и это было одиннадцать лет назад...». Вот так родился Андрей, и вот почему у него в графе «Место рождения» стояло «Село Завражье Ивановской области». ‹…›
Андрюшка был беспокойным. Вот что пишет мама: «8 апреля, пятница, седьмой час вечера. Рыська (так прозвали малыша) спит. И все спят после обеда. Я ночью не спала совсем... Вой стоял дикий. Он вообще имеет обыкновение днём спать, как пьяная кошка, а ночью часа два бодрствовать. Если бы не дедушка, то наплевать бы... 12 апреля, около 10 часов вечера. Ночь была кошмарная. Орёт, и ничего нельзя сделать...». Бедные Петровы были не в состоянии больше терпеть, и беспокойное семейство решили переселить в мезонин больничного флигеля, в две небольшие комнаты с балкончиком; внизу помещалась лаборатория. Было это недалеко — несколько минут ходьбы. Папа привёл жильё в порядок, побелил потолок и стены...
Вообще, судя по дневнику, отец принимает деятельное участие в заботах о сыне: стирает бесконечные пелёнки, укачивает Дрилку (еще одно прозвище от имени Андрей), сочиняя при этом шутливые песенки. Вроде этой:
Расскажите, как живёт
Ваш любимый, милый кот.
Рано утром он встаёт
И, как водится, орёт.
Вот, вот, как живёт
Наш любимый, милый кот...
В дневнике появляется хвалебная запись мамы: «Папа Ася — замечательно хороший папа и очень хорошая мама».
‹…› через четыре года после рождения Андрея и через два года после моего рождения распалась наша семья.
...А пока — мама: «5 мая, четверг, днём. Вчера Андрюше исполнился месяц. Он очень изменился на личико, на рыську больше не похож и становится всё больше похож на папу Асю. Дедушка говорит, что от меня он не унаследовал ничего — всё отцовское...».
Второго июня папа уехал в Москву улаживать свои рабочие дела — надо было зарабатывать на жизнь. В Завражье он больше приехать не сможет (родители увидятся осенью в Москве), бумаги не привезёт. Поэтому «Андрюшин дневник» обрывается. Последняя запись сделана в нём матерью 21 июня 1932 года.
Тарковская М. Начало // О Тарковском. М.: Прогресс, 1989.