Он [Петров-Бытов] прежде всего отказывается от той художественной простоты и естественности, какою проникнут рассказ. Он хочет представить «все, как в кино». Рассказ даже не служит основною темою, которую художник кино раскрывает специфическими средствами искусства — кино, а только фоном, на котором развертывается новое содержание, никакого отношения не имеющее к первичному литературному произведению. Худшие кинематографические традиции берут здесь верх. Шихана — богатейший материал для того, чтобы широко применять эти традиции.
Рынок! ‹…› Сколько материала, вещей, для того чтобы обыграть их в кинематографе! И режиссер с жадностью набрасывается на этот материал.
Задыхающаяся рыба, на десятки метров показываемая режиссером, долженствующая, очевидно, изображать удушье живого в среде торгашества и грязи, — другого смыслового значения, кроме того, что «рыба задыхается без воды», не выражает. Между тем люди с их «жизнью» потонули в море вещей, рыбы, мяса и игрушек. Режиссер попытался увязать своих героев с этими вещами. Но эта связь получилась механическая, надуманная — «как в кино».
Так, если Артем в рассказе задел ногою, почти нечаянно, жаровню с горячим сердцем, стоящую у него на дороге, то в картине потребовалась целая туша мяса, которую невозможно сдвинуть на тачке. Артем с легкостью перекидывает тачку с тушей, расчищая себе путь. Если женщины — фигуры эпизодические в рассказе, то в картине потребовалось ввести специально женщину, враждующую с извергом-мужем — кулаком, женщину, которая задыхается от этой «жизни» так же, как рыба без воды, женщину, которая от любви идет в монастырь и затем топится. ‹…›
Наконец, потребовалось Каина сделать пролетарием. Каин оказался не мелочным продавцом, заедаемым крупными торговцами, бандитами, мародерами, порождаемыми Шиханой, а сапожником. Здесь режиссер во имя «идеологии» пожертвовал даже «выгодными» для обыгрывания в кино вещами, которые должен был бы продавать Каин, и вооружил его железной «лапой», на которой сапожник должен был чинить обувь обитателей Шиханы.
Но Каин оказался не только пролетарием-сапожником, но и сознательным пролетарием, связанным с революционным студенчеством, читающим Лассаля, оказавшего влияние на Артема.
Каин спасает физическую и духовную жизнь Артема. Артем, конечно, должен быть благодарен Каину. И вот время отплатить за добро добром наступило по всем правилам кинематографа.
Группа бандитов ‹…› издевается над евреем, заставляя Каина танцовать до отупения, до одури. ‹…› Танец длится на сотню метров. Зритель кричит — «довольно»! Но нужно же — «как в кино». Каин падает изнеможденный в танце, и тогда появляется Артем. Он разбрасывает своих врагов. Одного сбросил в окно со второго этажа, хочет сбросить туда же еще двоих, но Каин, очнувшись, предупреждает: «Артем, опомнись!» Артем опомнился. Как же — он читал Лассаля, революционер! Можно ли пачкать руки о каких-то двух бандитов-уголовников? И, обняв Каина, Артем идет на Волгу.
‹…›
В кинофильме «Каин и Артем» противопоставлено все рассказу «Каин и Артем», совершенно не выражена основная идея, заложенная в рассказе.
У Горького человек с его характером, умонастроениями неразрывно связан со средою. Человек раскрывает собою
Вслед за введением нового материала преподносится и новое содержание, искажается основная идея автора рассказа. Меняется характер произведения, его стиль, жанр.
Материал, трактуемый автором рассказа, режиссер с ограниченным мировоззрением обходит, оставляет в стороне. Он видит только то, что прямо бросается в глаза: вещи, предметы — эта небольшая часть среды. Группа «хулиганов» безлика, не индивидуализирована, тогда как Горький индивидуализирует своих героев. ‹…› Зачем потребовалось Каина ‹…› лишать семьи с детьми, забитыми нуждою, и окружать студентами, когда именно в рассказе Каин, в нужде, с огрызками своей «философии», в окружении своей голодающей семьи, принужденный пресмыкаться перед этими звероподобными «людьми», является образцом порождения «кастовости» торгового капитализма, порождающей антисемитизм. ‹…› зачем ‹…› обойдена та среда, откуда происходит Артем: деревня, бурлачество ‹…›.
Ведь только в свете положения деревни того периода, положения бурлачества — выходцев деревень понятна такая индивидуальность, как Артем, его вражда к купчишкам и всему миру Шиханы. ‹…›
В рассказе пейзаж играет роль не просто зарисовки, а связан с характером, переживаниями и умонастроениями Артема. Мимо всего этого автор кино проходит. Над ним довлеют традиции того же кинематографа, который народную жизнь иначе как без ревнивца старика мужа, монастыря и утопленницы не представляет (таковы ситуации всех так называемых «народных» фильмов Ханжонкова). А отсюда-то и идет искажение на экране идеи рассказа Горького «Каин и Артем».
Юков К. Творчество Горького на экран! Из доклада, прочитанного кинокомиссии Института ЛИИ и творческому активу НКФИ // Пролетарское кино. 1932. № 17-18.