Марецкой пришлось поначалу вести напряженный внутренний спор с режиссером, который, в отличие от пудовкинской «Матери» — вольной экранизации, — хотел максимально приблизиться к литературному оригиналу, сделать чуть ли не «дословный его перевод». Актриса же явно не собиралась копировать ни кинематографическую предшественницу, ни литературный прообраз. Творческое воображение выпестовало свою Ниловну, и постановщик в конце концов согласился с актрисой.
Если сопоставить Ниловну Марецкой с «немой» ролью матери в давнишнем исполнении Веры Барановской, то можно приметить существенную разницу. Барановская неповторимо прекрасно передала трагедию матери, Марецкая — человеческое страдание и ровное светлое счастье быть вместе, рядом с сыном революционером. Запоздалое прозрение и раскаяние — не ее тема. Марецкая более щедро одарила свою героиню умной добротой и чуткостью русского женского сердца. Понимая, что нельзя войти в одну и ту же реку дважды, актриса лишь в самом начале показала Ниловну причитающей жалостливо, по-бабьи. Спокойную уравновешенность, выстраданную решимость героини в последующих эпизодах актриса мотивирует сознанием выполняемого революционного долга. Для Марецкой путь героини — это восхождение женской души от мрака к свету. Гордой, со срывающимся молодым голосом, предстает Ниловна в финале: веру в новые идеалы сына она адресует людям.
Якубович О. Вера Марецкая. М.: Всесоюзное бюро пропаганды киноискусства, 1984.
Премьера фильма Марка Донского состоялась в 1955 году.
Через двадцать лет Марецкая вернулась к этой же роли. На этот раз на радио — в шестисерийном цикле «Литературных чтений».
‹…›
В одну из телепередач о Марецкой по целому ряду причин не вошли фрагменты из кинофильма «Мать».
— Вы огорчены? — спросили у актрисы.
— Мне бы хотелось сыграть Ниловну теперь совсем по-другому.
Она это осуществила — прочла и сыграла знаменитую свою героиню принципиально по-новому.
‹…›
То, что Марецкая нашла в роли Ниловны в кино, точнее всего обозначить словом «сострадание». В фильме много слез — праведных, чистых и прекрасных в своей искренности. «Не разумом, а душой понимала я книгу» — это формула самой Марецкой по поводу фильма. Переход Пелагеи Власовой от вечного страха перед мужем, перед сыном, перед обстоятельствами тяжкой и унизительной жизни к бесстрашию продиктован был движением души, чаще не осознанными самой Ниловной.
То, что Марецкая нашла в роли Ниловны на радио, точнее всего обозначить словом «прозрение». Преображение матери прослежено актрисой с величайшей душевной искренностью.
Шерель А. Вера Марецкая // Мастера театра и кино. М.: АСТ-ПРЕСС КНИГА, 2003.