Таймлайн
Выберите год или временной промежуток, чтобы посмотреть все материалы этого периода
1912
1913
1914
1915
1916
1917
1918
1919
1920
1921
1922
1923
1924
1925
1926
1927
1928
1929
1930
1931
1932
1933
1934
1935
1936
1937
1938
1939
1940
1941
1942
1943
1944
1945
1946
1947
1948
1949
1950
1951
1952
1953
1954
1955
1956
1957
1958
1959
1960
1961
1962
1963
1964
1965
1966
1967
1968
1969
1970
1971
1972
1973
1974
1975
1976
1977
1978
1979
1980
1981
1982
1983
1984
1985
1986
1987
1988
1989
1990
1991
1992
1993
1994
1995
1996
1997
1998
1999
2000
2001
2002
2003
2004
2005
2006
2007
2008
2009
2010
2011
2012
2013
2014
2015
2016
2017
2018
2019
2020
2021
2022
2023
2024
Таймлайн
19122024
0 материалов
Кино: Мать (1955)
Поделиться
Однокрасочен и аскетичен
Об удачах и просчетах фильма

«Мать» — это не иллюстрация к одноименному произведению. Роман «прочитан» режиссером по-своему, переведен на язык другого искусства. И этот образный язык придает новому фильму законченность, превращает его в самостоятельное произведение искусства.


Фильм лаконичен. Развернутые, многоплановые горьковские диалоги нередко отражаются в сценарии М. Донского и Н. Коварского лишь одной-двумя фразами. Остальное приходится на долю кинематографической образности.


Через весь фильм проходит несколько образов, к которым много раз возвращается режиссер, как к своего рода лейтмотивам произведения. Это, во-первых, открывающий фильм образ русской природы — зеркальная гладь реки, кровавый закат, перелески по берегам, а затем картины весеннего половодья, заснеженный зимний пейзаж, очищающая летняя гроза. Природа в фильме одухотворена, она созвучна переживаниями матери, дружественна положительным героям. Второй образ — это образ фабрики, капиталистического чудища, которое день за днем, как отработанный шлак, выплевывает из своей пасти толпу измученных, с почерневшими лицами, плохо одетых людей. Затем — слободка, рабочее предместье с грязными улочками, вереницей дощатых заборов и трактиром на первом плане, с бессмысленным диким пасхальным разгулом, с тупой, безнадежной и пьяной жизнью. И, наконец, чистый пламень революционного подвига, мужество людей партии, твердость духа, бесстрашие, героическая устремленность. Переплетаясь, контрастируя, сливаясь, эти «сквозные» мотивы фильма ярко характеризуют обстановку, в которой развертывается действие горьковского романа.


А на этом широком образном фоне режиссер рисует отдельные детали, иной раз вмещающие в себя, несмотря на свою мимолетность, целую гамму чувств. Вот Павел, неопытный еще агитатор, не сумел повести за собой рабочих, увлечь их на забастовку из-за «копейки»; в фильме мы видим огромную толпу на фабричном дворе, и сразу же — одинокий Павел на возвышении, а двор перед ним зияюще пуст, и только скорбная фигура матери застыла где-то вдали, в тишине. Вот Ниловна, потрясенная арестом сына, пробует искать утешения у бога; но холодны, равнодушны, враждебны тусклые лики икон, и не ложатся кресты, привычное движение руки останавливается на полдороге. Утратой веры, сменой веры можно бы назвать этот коротенький эпизод. А вот мраморная Фемида с завязанными глазами расплывается, чтобы уступить свое место фигуре председателя суда — тупого службиста, надевающего на нос пенсне. 


Все это — точно найденные кинообразы, говорящие больше слов.
Фильм кончается как бы на несколько строк раньше, чем роман Горького. «Душу воскресшую — не убьют!» — таков итог фильма, его последняя фраза. С экрана нам показано рождение человека, распрямление забитой души под влиянием великих партийных идей. Это очень удается В. Марецкой. У актрисы есть все для роли Ниловны: и подлинная народность, и эмоциональная выразительность, и то, наконец, что ее героини всегда умны сердцем, чувствительны к правде, открыты «всем впечатленьям бытия». Ее Ниловна — естественна, «натуральна» во всем, и трудно представить ее вне этого скудного рабочего быта с лоскутным одеялом, некрашеными лавками, измятым самоваром, по-старушечьи низко повязанным платком.


Актриса намечает три этапа развития образа. В начале фильма ее Ниловна живет в постоянном «тревожном ожидании побоев», живет автоматически, без мыслей, покорно движется по заведенному кругу — от получки до получки, от пьяных побоев мужа до первого запоя сына, без надежд, без огонька впереди. Затем наступает второй период, когда Ниловна начинает жить ради сына, и вечный мучительный страх за себя сменяется страхом за Павла, горячим материнским желанием понять его, оградить его от беды, помочь ему в его деле. Наконец, образ вступает в свою главную фазу: Ниловна сама становится человеком — нравственно сильным, богатым душевно, — ее жизнь обретает новый смысл, истинную цель. Страх уходит, и приходит бесстрашие. Нет больше старой, забитой женщины; молодеют глаза, делается легкой, упругой походка, озаряется внутренним светом лицо матери, доброе, русское, простое лицо.


В. Марецкой очень помогает в фильме А. Баталов, играющий Павла. Рост Павла в фильме стремителен: от юношеской пытливости, от молодого гневного нетерпения — к качествам подлинного революционера-борца. Актер видит в Павле не просто рабочего, но будущего лидера рабочего движения, одного из вожаков партии, человека железной воли и такого же мужества. Его Павел решителен и человечен, принципиален и мягок, безгранично предан делу партии и, как Ниловна, щедр душой. Родные по крови, они оказываются родными по Духу.


Фильм удался в главном, в важнейшем, он трогает без лозунговости, воспитывает без назидательности. Однако чем дальше смотришь «Мать», тем больше чувствуешь, что есть в сценарии и картине известное внутреннее расхождение с первоисточником. Бережное отношение к роману иногда перерастает в скованность, а восхищение перед его героями подчас заставляет режиссера избегать приемов и красок, на первый взгляд способных снизить патетику фильма, а на деле таких, которые придали бы его образам лишь большую жизненную полнокровность.


Героям фильма недостает тех черт русского национального характера, которые всегда расцветают в минуту духовного подъема, являются первым признаком раскрепощенной души. Горький подчеркивает, реализует во всей художественной ткани романа такую мысль: в новых впечатлениях матери господствует, преобладает одно — люди, вынужденные жить нелегально, с вечной перспективой арестов, побоев, тюрем, удивительно умеют отдаваться всем радостям жизни, знают цену меткому слову, всегда настроены так, что веселое, ясное, доброе находит отклик в их сердцах.


Странно сказать: фильму не хватает юмора, героям— насмешливого лукавства, озорства, он однокрасочен, временами даже аскетичен. И потому, например, члены кружка Павла, о которых у Горького сказано, что «...мать поражало настроение буйной радости, вдруг и дружно овладевавшее всеми», в фильме суровы — и только. И потому, если в романе весельчак и шутник Егор Иванович буквально на смертном одре сохраняет лукавую ясность духа, то в фильме получивший некоторые его черты Николай Иванович страдальчески гаснет от чахотки. Потому, наконец, Андрей Находка, один из самых светлых, обаятельных образов всего горьковского творчества, человек, еще в детстве мечтавший «поймать солнце стаканом», приобрел в фильме в исполнении А. Петрова неоправданную монотонность.


Да и В. Марецкая проигрывает от того, что в фильме не используются присущие ей краски юмора, не приподнят краешек завесы над этой стороной души матери. «Эх, жизнь! Пять раз в день насмеешься, пять наплачешься!» — говорит Ниловна в романе. В фильме она куда чаще плачет. ‹…›


Коль скоро в фильме нет разнообразия оттенков, местами скрадывается и афористичная, меткая, сочная, как пословицы, горьковская речь. Текст звучит «нейтрально», — а ведь он отобран бережно, со всей любовью к замечательному авторскому слову.
Встречаются в фильме и отдельные проявления дурного вкуса, сентиментальности, которые кажутся чужеродным вкраплением в общий мужественный строй фильма.


Это грустно, конечно. Но все же недостатки фильма не в силах зачеркнуть то хорошее, что в нем найдено. Это фильм удивительно чистой атмосферы, он волнует, заражает зрителя революционным пафосом, заставляет его склониться перед силой подвига, красотой души первых борцов-революционеров.

1956

Владимирова З. «Душу воскресшую — не убьют!» // Марк Донской. М.: Искусство, 1973.

Поделиться

К сожалению, браузер, которым вы пользуйтесь, устарел и не позволяет корректно отображать сайт. Пожалуйста, установите любой из современных браузеров, например:

Google Chrome Firefox Opera