Шкловский упрекает постановщика в том, что он «торопится оправдывать Анну Сергеевну. Женщина она и хорошая, и плохая, она томится с мужем и ждет приключения. И все же ее настигла любовь, которая потребовала от нее великих жертв». Мысль сама по себе интересна. Однако экранизатор не «оправдывает» и, конечно, не осуждает Анну Сергеевну. Образ, созданный Ией Саввиной,— бесспорная удача в ряду многочисленных попыток воплощения средствами киноискусства образов чеховских героинь.

Шкловский вспоминает Анну Каренину («любовь тогда и для Анны Карениной, и для Анны Сергеевны могла быть только катастрофой»). Но при этом он не очень лестно отзывается о чеховской героине, в которой видит прежде всего "незанятую женщину«,— вот ведь она смогла с собой привезти в Ялту собачку, что было не так просто... Аргументация не из сильных. В экранной Анне Сергеевне критик видит лишь, что «она только жалка, мила и очень со вкусом одета». Нам этот образ импонирует своей цельностью, естественностью, неутоленной жаждой настоящего счастья. Мы склонны присоединиться к мнению тех критиков фильма, которые признают близость экранного образа к чеховской героине. ‹…› Логика характера в фильме выдержана от начала до конца. Перед нами не искательница курортного приключения, а человек, истосковавшийся по настоящему чувству, по «другой жизни». В экранном образе достигнуто соответствие внешнего и внутреннего облика героини. Ее робость, пугливость, неуверенность и постоянство переданы молодой актрисой с большой чуткостью к чеховскому тексту...

Гуральник У. Русская литература и советское кино. М.: Наука, 1968.