Таймлайн
Выберите год или временной промежуток, чтобы посмотреть все материалы этого периода
1912
1913
1914
1915
1916
1917
1918
1919
1920
1921
1922
1923
1924
1925
1926
1927
1928
1929
1930
1931
1932
1933
1934
1935
1936
1937
1938
1939
1940
1941
1942
1943
1944
1945
1946
1947
1948
1949
1950
1951
1952
1953
1954
1955
1956
1957
1958
1959
1960
1961
1962
1963
1964
1965
1966
1967
1968
1969
1970
1971
1972
1973
1974
1975
1976
1977
1978
1979
1980
1981
1982
1983
1984
1985
1986
1987
1988
1989
1990
1991
1992
1993
1994
1995
1996
1997
1998
1999
2000
2001
2002
2003
2004
2005
2006
2007
2008
2009
2010
2011
2012
2013
2014
2015
2016
2017
2018
2019
2020
2021
2022
2023
2024
Таймлайн
19122024
0 материалов
Поделиться
Когда достоинства переходят в недостатки
«Советский экран» о фильме

Мы начали разговор с операторов и актеров. Но безусловно первейшая заслуга в создании этого фильма принадлежит его сценаристу и постановщику Иосифу Хейфицу. ‹…› Он бережно, исключительно бережно подошел к чеховскому тексту, стремясь донести до зрителя каждый нюанс бессмертной прозы. Можно сказать и больше: он подошел и бережно и творчески. То есть — смело, как истинный художник, он искал свое, кинематографическое решение, не довольствуясь, так сказать, «буквализмом» — добросовестной иллюстрацией рассказа. ‹…› Великолепно передано ощущение гнетущей пошлости в доме Гурова — пошлости привычной, подчас незаметной, но пропитавшей все, кажется, даже самый воздух... И когда звучит это раздражающее и унылое спряжение вслух — «умывальник, умывальнику, умывальником»... — то на минуту кажется, что и тебя вместе с героем на всю жизнь запрут в этот распроклятый умывальник!.. Снова прекрасная кинодеталь — между ног Гурова, слушающего этот гимн умывальнику, вдруг просовывается уютная голова домашнего кота. Сразу же повеяло густой затхлостью, свинцовой скукой ‹…›. Ни кота, ни гимназистика, читающего гостям «Стрекозу и муравья» на потребу тщеславной мамаше, равно как и многих других столь же выразительных деталей нет в рассказе Чехова. Они рождены настоящим творчеством художника кино. И подчас даже неповторимая гениальная чеховская интонация как бы начинает звучать с экрана.

Но есть кадры, когда вместо бережного отношения к оригиналу у автора фильма появляется небрежность, вместо творчества — робость, неверие в зрителя. И тогда-то возникают в фильме досадные «сбои».

Не только прелесть и обаяние, но и художественная закономерность чеховской прозы — в ее лаконизме. Она не терпит многословия. Но право же, подчас кажется, что, забота о том, что надо занять зрителя на всю «длину» сеанса приводит к тому, что авторы начинают упорно растягивать фильм. Бесконечно долго едут Гуров и Анна Сергеевна из Ялты в Симферополь, столь же длительно везет извозчик Гурова по московским улицам.

Вдруг создатели фильма сочли необходимым «дополнить» Чехова, и вот рождается длинный эпизод в ресторане, гулянка и неизбежные гитарист, певичка, лакей и т. д. Посыльный, несущий письмо Анны Сергеевны, которому у Чехова отведена одна фраза, долго и утомительно бредет по Москве, пьет квас, переходит через лужи, нагоняя метры фильма. А надо ли это? Не отошел ли здесь автор фильма от верности подлинному искусству, от провозглашенных им принципов следования не только букве, но и духу чеховского произведения? ‹…›

Чехов говаривал, что талант — это умение вычеркивать. Вот этого умения подчас и не хватает в фильме. И не только там, где его «растягивают», но и в отдельных деталях. Гуров в Москве, на музыкальном вечере играет на пианино. Горит свеча в канделябре. И вот уже он никого не видит из присутствующих, только свеча мерцает — таинственно и очень знакомо. «Да, — вспоминает зритель, — вот так же «подчеркнуто» горела свеча в Ялте, в комнате Анны Сергеевны...«Зрителю все ясно, но режиссер все боится “непонятливости” и начинает растолковывать — появляется лицо Анны Сергеевны и т. д. ‹…›

Досадно, когда достоинства фильма начинают превращаться в недостатки, когда бережное отношение к тексту Чехова переходит в педантичный буквализм, в котором уже нет места радости художественного дерзания. Чехов писал, что Анна Сергеевна “задумалась в унылой позе, точно грешница на старинной картине”. Писатель не развивает дальше сравнение, “грешница” — это сказано мимоходом, она на минуту предстала грешницей, только показалась, это штрих для создания общего настроения сцены. И не на “грешницне” упор в этой фразе, а на унылой позе» — именно тут художественный ключ всего эпизода. Однако И. Хейфиц неосторожно ухватился за слово — «грешница», и вот на экране появилась некая Мария Магдалина, данная во всех подробностях (скажем — во всех ужасающих подробностях). ‹…›

И последнее — игра артистов сдержанно проста, и это заслуга режиссера и самих исполнителей. Но странное дело! — на каком-то этапе эта сдержанность превращается в недостаток. Саввина очень уж однотонно трактует свою героиню, изображая ее все время «несчастненькой». Ведь пришла же к ней настоящая, большая, могучая любовь, пришла и понесла, как реки носят лодку, а на экране — жалующаяся милая женщина, глаза которой вечно полны слез. Вот где остро нужен был совет режиссера, который помог бы обогатить палитру актерской игры, подсказал бы, как сделать образ более многогранным. Да и Баталову тоже недостает озаренности большой любовью, подчас он кажется только анализирующим свое чувство, но не захваченным им всецело. А это ослабило драматизм картины.

Кузнецов М. Дама с собачкой // Советский экран. 1960. № 7.

Поделиться

К сожалению, браузер, которым вы пользуйтесь, устарел и не позволяет корректно отображать сайт. Пожалуйста, установите любой из современных браузеров, например:

Google Chrome Firefox Opera