Любовь Аркус
«Чапаев» родился из любви к отечественному кино. Другого в моем детстве, строго говоря, не было. Были, конечно, французские комедии, итальянские мелодрамы и американские фильмы про ужасы капиталистического мира. Редкие шедевры не могли утолить жгучий голод по прекрасному. Феллини, Висконти и Бергмана мы изучали по статьям великих советских киноведов.
Зато Марк Бернес, Михаил Жаров, Алексей Баталов и Татьяна Самойлова были всегда рядом — в телевизоре, после программы «Время». Фильмы Василия Шукшина, Ильи Авербаха и Глеба Панфилова шли в кинотеатрах, а «Зеркало» или «20 дней без войны» можно было поймать в окраинном Доме культуры, один сеанс в неделю.
Если отставить лирику, «Чапаев» вырос из семитомной энциклопедии «Новейшая история отечественного кино», созданной журналом «Сеанс» на рубеже девяностых и нулевых. В основу этого издания был положен структурный принцип «кино и контекст». Он же сохранен и в новой инкарнации — проекте «Чапаев». 20 лет назад такая структура казалась новаторством, сегодня — это насущная необходимость, так как культурные и исторические контексты ушедшей эпохи сегодня с трудом считываются зрителем.
«Чапаев» — не только о кино, но о Советском Союзе, дореволюционной и современной России. Это образовательный, энциклопедический, научно-исследовательский проект. До сих пор в истории нашего кино огромное количество белых пятен и неизученных тем. Эйзенштейн, Вертов, Довженко, Ромм, Барнет и Тарковский исследованы и описаны в многочисленных статьях и монографиях, киноавангард 1920-х и «оттепель» изучены со всех сторон, но огромная часть материка под названием Отечественное кино пока terra incognita. Поэтому для нас так важен спецпроект «Свидетели, участники и потомки», для которого мы записываем живых участников кинопроцесса, а также детей и внуков советских кинематографистов. По той же причине для нас так важна помощь главных партнеров: Госфильмофонда России, РГАКФД (Красногорский архив), РГАЛИ, ВГИК (Кабинет отечественного кино), Музея кино, музея «Мосфильма» и музея «Ленфильма».
Охватить весь этот материк сложно даже специалистам. Мы пытаемся идти разными тропами, привлекать к процессу людей из разных областей, найти баланс между доступностью и основательностью. Среди авторов «Чапаева» не только опытные и профессиональные киноведы, но и молодые люди, со своей оптикой и со своим восприятием. Но все новое покоится на достижениях прошлого. Поэтому так важно для нас было собрать в энциклопедической части проекта статьи и материалы, написанные лучшими авторами прошлых поколений: Майи Туровской, Инны Соловьевой, Веры Шитовой, Неи Зоркой, Юрия Ханютина, Наума Клеймана и многих других. Познакомить читателя с уникальными документами и материалами из личных архивов.
Искренняя признательность Министерству культуры и Фонду кино за возможность запустить проект. Особая благодарность друзьям, поддержавшим «Чапаева»: Константину Эрнсту, Сергею Сельянову, Александру Голутве, Сергею Серезлееву, Виктории Шамликашвили, Федору Бондарчуку, Николаю Бородачеву, Татьяне Горяевой, Наталье Калантаровой, Ларисе Солоницыной, Владимиру Малышеву, Карену Шахназарову, Эдуарду Пичугину, Алевтине Чинаровой, Елене Лапиной, Ольге Любимовой, Анне Михалковой, Ольге Поликарповой и фонду «Ступени».
Спасибо Игорю Гуровичу за идею логотипа, Артему Васильеву и Мите Борисову за дружескую поддержку, Евгению Марголиту, Олегу Ковалову, Анатолию Загулину, Наталье Чертовой, Петру Багрову, Георгию Бородину за неоценимые консультации и экспертизу.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Сценарного отдела по литературному сценарию «ДАМА С СОБАЧКОЙ»
/Экранизация рассказа А. П. Чехова/
Автор И. Е. Хейфиц
УВАЖАЕМЫЙ ИОСИФ ЕФИМОВИЧ!
Ваш сценарий, который мы на днях обсуждали в сценарном отделе, порадовал нас прежде всего тем, что Вы не пошли по пути иллюстрирования Чехова, не придерживались слепо повествовательного сюжета рассказа, не прибегли к приему «закадрового голоса» /прием этот, к сожалению, становится уже чем-то вроде штампа/, а попытались средствами кинематографической выразительности создать целостное драматургическое произведение, в котором поэтично передан внутренний художественный образ чеховского рассказа — и в этом удача экранизации.
Лирический запев сценария — сразу вводит нас в атмосферу жизни героев.
‹…›
И хотя перед нами литературная запись сценария, но мы отчетливо видим крупные планы раздумий Гурова, душевное смятение Анны Сергеевны. /«Ночная сцена с извозчиком, сцена во время диктанта в гостиной», проводы Анны Сергеевны в дилижансе/. Интересное решение — найдено в финальной мизансцене. Гуров и Анна Сергеевна расстаются, они спускаются по разным лестницам, но путь их лежит рядом.
Здесь заключена очень важная авторская мысль — «Обоим им было ясно, что самое сложное и трудное только еще начинается, что до конца еще далеко, далеко»...
Ощущение невозможности жить и дышать в мире несправедливости, ханжества и пошлости передано в постепенном нарастании — вначале Гуров как бы не замечает окружающего, для него ялтинская встреча с дамой с собачкой — «Забавное милое происшествие», о котором он забывает по возвращению в Москву, но вот привычная размеренная московская жизнь с юбилеями, вечерами в клубах становится непереносимой Дмитрию Дмитриевичу — и мы чувствуем, Гурову душно, нестерпимо тесно в «арестантских ротах», жизнь кажется ему, по определению Чехова, «сумасшедшим домом».
Но вот сценарист начинает словно не доверять мягким пастельным тонам и стремится жирной краской выделить мир пошлости и сытости, и тогда окружение героев, второй план, грозит заслонить очарование и душевную красоту чеховских персонажей.
Так, слишком экспрессивно написана сцена разгулявшегося бунтующего Фролова — резкость тона этой сцены разрывает стилевую ткань произведения.
Иногда, желая усилить внутриэпизодную драматургию, Вы как бы искусственно «нагнетаете» события и нарушаете этим не только общую тональность вещи, но что особенно досадно — происходит смещение характеристики главного героя.
Так, например, нам кажется неверным чрезмерно «активное» стремление Гурова завязать знакомство с Анной Сергеевной; создается невольное впечатление, что Дмитрий Дмитриевич преследует даму с белым шпицем, появившуюся на ялтинской набережной, а это, на наш взгляд, противоречит характеру Гурова.
Следует подумать также о чрезмерной общительности Гурова, особенно в мужской компании, что не свойственно его манере.
Чрезвычайно важное место занимает в драматургии сценария сцена ожидания парохода из Феодосии.
Эта сцена у Чехова полна тревоги, беспокойного ветра, смятения....
Сейчас в сценарии привнесена «конкретность ожидания»: Анна Сергеевна пришла встречать мужа, Гуров со стороны наблюдает за ее волнением — и сцена невольно приобретает двусмысленный характер. Необходимо пересмотреть эту сцену, сохранив в ней чеховскую интонацию.
Лишним представляется нам эпизод «на пляже», он затягивает экспозицию.
В сцене на погосте — раскаяние молящейся Анны Сергеевны напоминает скорее покаяние Екатерины из «Грозы», что также не в характере героини Чехова.
Несколько частных замечаний:
Бестактным выглядит по отношению к Анне Сергеевне письмо Гурова к жене, т. к. оно не несет никакой сюжетной связи — его можно изъять без ущерба.
Следует также пересмотреть образ жены Гурова — Елизаветы Иосифовны — избежав прямого сходства с Туркиной — из рассказа «Ионыч».
Слишком подробно выписана фигура посыльного «Красной шапки». Его амикошонство и развязность ничем не оправданы, это придает лишь не свойственную окраску отношениям Гурова и Анны Сергеевны.
Неясен появляющийся неожиданно в конце сценария «человек-вымогатель». Нам думается, что заключительной сценой следует оставить встречу героев в «Славянском базаре».
Мы остановились на тех основных замечаниях, которые были высказаны при обсуждении. Нам представляется возможным принять литературный сценарий и внести необходимые исправления в процессе режиссерской разработки с тем, чтобы к столетнему юбилею великого русского писателя была создана чеховская картина во всей ее глубине.
Директор киностудии «Ленфильм» /Г. Николаев/
И. о. начальника сценарного отдела /И. Гомеелло/
Редактор И. Тарсанова [Написано от руки]
Заключение сценарного отдела киностудии «Ленфильм» по литературному сценарию фильма // ЦГАЛИ СПб. Фонд Р-572. Опись 1. Дело 22.