И друг его [Лаевского], Самойленко, не то доктор, не то повар, а на деле — добрая нянька, желающая всем добра, всех желающая примирить, всем угодить старающаяся. И сколько огорчений, когда ничего из этого не получается. Анатолий Папанов как-то неожиданно, странно предстает в этом фильме. Без наработанной им типажности, без наработанной папановской манеры игры. Герой его добр, не зная толком, что есть добро, он справедлив, плохо понимая, что есть истина, он честен и поэтому бесчестность других узнать не может.

Проводя своего Самойленку по лабиринтам чеховского повествования, Папанов и подчеркивает, и объясняет сущность героев «Дуэли». Трезвый до отвращения фон Корен, до отвращения неприспособленный Лаевский, полуюродивый дьячок — все они проходят испытания Самойленкой, всех он их обнажает, освещает нам, но, даже обнажив и осветив, он все равно сам для себя не может объяснить, кто есть кто. ‹…›

У Чехова несколько раз встречается: «Дьякон захохотал». Этот наименее полно выписанный автором персонаж в фильме И. Хейфица обрел новую плоть и новое качество (играет дьякона Геогрий Корольчук). Смех становится идиотическим, слова глупо-проходными, действия бездумными и ненужными: так порхает себе птичка божия, не чиня ни добра, ни зла.

Его существование в таком вот облике как нельзя лучше отвечает атмосфере этого захолустного кавказского города, одуревшего от жары, моря, виста, безделья, сытости. ‹…›

Как все это в духе и манере Чехова, как все это точно и емко передано режиссурой, и актерами, как от всего этого создается горестно-светлое чувство жалости по бесталанно-прожитым жизням.

Туровский В. На дуэли с жизнью // Комсомольская правда. 1974. 3 января.

Героев фильма окружает осязаемая атмосфера какой-то ненастоящей жизни, временности, которая пугает, давит. И это при всех различиях делает персонажей в чем-то похожими. Бестолково добрый, взбалмошный доктор Самойленко (в отличном исполнении Анатолия Папанова) с нелепой и смешной настойчивостью пытается примирить всех обильными трапезами, но гурманство не заглушает его собственной тоски. Чрезмерно смешливый дьякон (интересная работа Г. Корольчука), как бы уклоняющийся от серьезного участия в происходящем, вдруг вполне серьезно сомневается в теории фон Корена и так же всерьез спасает Лаевского. Надежда Федоровна (Л. Маскакова) после попыток забвения во флирте вдруг по-новому смотрит на едва не потерянного для нее Лаевского. Все они — плохие хорошие люди. ‹…›

Даже «вещное», предметное окружение персонажей смотрится не просто как необходимый антураж, а стало органичным элементом настроения, атмосферы всей картины и — успехом режиссера И. Хейфица, оператора Г. Маранжджяна, художника И. Каплана. «Негромкая» выразительность деталей тоже помогает услышать общую минорную тональность фильма, в которой чеховская мечта о Человеке.

Новая работа И. Е. Хейфица — прямой фильм. В нем нет трудных метафор, нет сложной символики, иносказаний. Все просто: мысли, принципы, даже эмоции героев мы узнаем из их собственных слов ‹…›. Такая внешняя простота близка стилю самого Чехова. Но это не механический перевод с языка словесного на язык кино. Авторы фильма средствами кинематографа дали зрителю возможность непосредственно воспринимать движения души героев, ход их мысли. И это отнюдь не упрощает всю сложность образной психологии ленты.

Дольников И. Плохие хорошие люди // Смена. 1974. 7 февраля.

Обратим внимание на звуковое решение фильма. И не потому, что в рецензиях и статьях эту сторону произведения не замечают критики, а потому, что в данном фильме она играет большую драматургическую роль. Еще до появления титров мы слышим заунывный тоскливый собачий вой. Потом его сменяет громкий, звонкий стрекот цикад... Слышен плач ребенка. Где-то громыхает гром... Разражается ливень. Долгий, унылый шум дождя. Этот звуковой фон сочетается в фильме с точно отобранными изобразительными деталями. И рождается образ большой художественной силы. Мелочи, мелочи, мелочи... Все подмечает режиссер. Узкая, грязная улочка. Заборы, безлюдье. Задумавшись, идет героиня, а ей под ноги какая-то женщина, без злого умысла, выплескивает помои.... А жалкий пикник? Место, выбранное неподалеку от трактира. Тут же пасется стадо овец. Грязный двор...

Итог дуэли, как это ни парадоксально, явился для героев открытием высокого смысла подлинной нравственности, опирающейся на уважение к человеку, но не исключающей активного неприятия всего чванливого ‹…›, чем жил так называемый «верхний слой» общества. К этому итогу приходит фон Корен, роль которого точно играет Владимир Высоцкий. К новому пониманию нравственности и ответственности за судьбу близкого человека и свою судьбу приходит в результате дуэли и Лаевский в исполнении Олега Даля, актера яркого дарования. Чувство облегчения испытывает доктор Самойленко (актер Анатолий Папанов), когда в финале он видит как бы конец предрассудков и человеконенавистничества, торжество великодушия. И хотя всем понятно, что победа доброты — случайность ‹…›, но объяснить все тем, что, дескать, «среда заела» нельзя, нельзя игнорировать роли каждого в отдельности человека. Который не должен быть безразличен к своей судьбе и судьбе общества.

Погожева Л. «Плохой хороший человек» // Советский фильм. 1974. № 9.