Все началось с того, что Соловьев как-то пришел на нашу частную вечеринку. Где происходило слияние художников с музыкантами. Там были Петр Мамонов. «Вежливый отказ», Дмитрий Пригов кикиморой кричал... для Соловьева это было знакомство с так называемой альтернативной культурой. и он, видимо, решил, что эта эстетика и музыка будут идеальными для «АССЫ». ‹…›

Все мы были тогда бедными андеграундными художниками, и для нас «АССА» была в первую очередь возможностью съездить на халяву в Ялту. Это же было здорово — тебя куда-то везут, дают тебе работу, снимают в кино, да еще деньги платят. У нас не было ощущения, что именно сейчас происходит что-то очень важное для советско-российского кино. ‹…› Соловьев снимал свой фильм, и как режиссер он просто использовал наши идеи и энергию. Нельзя упрекать его в том, что современное искусство ему не близко. Соловьев принадлежит к более взрослому поколению, и трудно представить, чтобы человек другой культуры адекватно снял бы фильм о проблемах молодежи. ‹…›

Мы не давили на Соловьева прямо, но мы давили своим образом жизни, присутствием на съемках. И в итоге в фильм попали куски нашей реальной жизни с ее эстетикой и энергетикой. Но почувствуй разницу. Соловьев смешал в одном фильме, например, «Мочалкин блюз» Гребенщикова и «Мальчика-банана». Как ты понимаешь, ценность Гребенщикова и ценность недолговечного поп-шлягера — разного уровня. В одном же саундтреке они выглядели равнозначными. Вот такие вещи Соловьев не отличал.

Шутов С. Асса. Культурная революция // Premiere. 1998. № 4. Апрель.