Таймлайн
Выберите год или временной промежуток, чтобы посмотреть все материалы этого периода
1912
1913
1914
1915
1916
1917
1918
1919
1920
1921
1922
1923
1924
1925
1926
1927
1928
1929
1930
1931
1932
1933
1934
1935
1936
1937
1938
1939
1940
1941
1942
1943
1944
1945
1946
1947
1948
1949
1950
1951
1952
1953
1954
1955
1956
1957
1958
1959
1960
1961
1962
1963
1964
1965
1966
1967
1968
1969
1970
1971
1972
1973
1974
1975
1976
1977
1978
1979
1980
1981
1982
1983
1984
1985
1986
1987
1988
1989
1990
1991
1992
1993
1994
1995
1996
1997
1998
1999
2000
2001
2002
2003
2004
2005
2006
2007
2008
2009
2010
2011
2012
2013
2014
2015
2016
2017
2018
2019
2020
2021
2022
2023
2024
Таймлайн
19122024
0 материалов
Кино: Чапаев
Поделиться
Другой Чапаев
Сценарные черновики «Чапаева»

Чапаев врывается в фильм как бы прямо из легенды — на лихой тройке, в критический момент боя. Его смелость и воля сплачивают бойцов, приносят победу в дерзкой атаке. Такая экспозиция мгновенная и яркая, как вспышка молнии, с первых же секунд фильма приковывает внимание к герою, сразу же окунает в грозовую атмосферу военной страды.

«Чапаев». Реж. Георгий Васильев, Сергей Васильев. 1934 © Киностудия «Ленфильм»

Сцена эта, как и продолжающие ее эпизоды смотра после боя, поисков оружия в реке, прибытия отряда ивановских ткачей-добровольцев, знакомства героев, то есть, по существу, все начало фильма, появилась только в рабочем сценарии (см. I ч., Д. 1, 2, 3) возникло импровизационно. Одним росчерком пера оказались зачеркнутыми все предшествовавшие варианты сценарных начал картины, полетели в корзину уже отснятые по режиссерскому сценарию куски (I ч. — Г-1). Начало картины делалось почти в самом конце съемочного периода быстро, по сценарным наброскам, которые даже не успели перейти из рабочего блокнота на страницы машинописи. Вот эти листочки, написанные размашистым почерком Г. Н. Васильева ‹…›. Их появление — решительный слом всей предшествующей работы над началом фильма, как бы скачок в новое качество вещи. Для того чтобы этот скачок совершился, потребовались многие обстоятельства. И прежде всего актерские удачи уже отснятых сцен. После того как были сняты «Урок тактики», «Наполеон», «Митинг» и другие сцены, авторы ощутили необходимость внутренней перестройки вещи. Чапаев такой, каким он рождался в блистательном исполнении Б. Бабочкина, потребовал иной, чем было задумано, первой встречи со зрителями. Его появление в родной для героя стихии боя, в легендарном ореоле богатырства потребовала сама художественная логика развития образа. Сценарий в столкновении с живым творчеством актеров и других соавторов рождающегося фильма обретал новые черты, новые художественные масштабы.

Образ Чапаева в ходе съемок вырастал от сцены к сцене. Росли и другие персонажи фильма. Это укрепило веру авторов в самоценность своих героев, в то, что рассказ об этих людях сам по себе, без помощи прологов и эпилогов, будет значительным и интересным для зрителей. Так, постепенно, в ходе художественного созревания вещи, отпадали ‹…› и мультипликационная карта, призванная обозначить место событий картины в общем ходе гражданской войны и разработанная интересно, но по духу своему иллюстративная, сцена проводов добровольцев на Иваново-Вознесенском вокзале ‹…› или сменившая ее сцена в теплушке ‹…›, цель которых была расширить социальный фон повествования.

Вместо постепенного и медленного подхода к теме новое начало сразу вводило в гущу событий, приоткрывая сердцевину конфликтов картины.

«Связка» с эпохой гражданской войны оказалась не нужной.

Уже на этапе режиссерского сценария целиком отпал весь пролог к фильму.

Значительно сложнее обстояло дело с эпилогом. Чтобы не кончать фильм гибелью любимого героя (были опасения — не прозвучит ли это слишком пессимистически) в поисках обобщенного и, как им казалось, более жизнеутверждающего финала авторы пошли по тому же, что и в прологе, иллюстративно-дидактическому пути.

«Чапаев». Реж. Георгий Васильев, Сергей Васильев. 1934 © Киностудия «Ленфильм»

В первых вариантах сценария концовка складывалась из нескольких эпизодов:

а) Встреча оставшегося в живых Петьки с Анной у братской могилы в Лбищенске (в одном из набросков это дано подробно: Петьку несут на носилках, Анна склоняется над ним и целует его. «Петька слабым голосом присоединяется к общей песне» и т. д.)

б) Речь комбрига Еланя на траурном митинге (в первом варианте более обширная, в последующих вариантах сведенная к нескольким фразам)

в) Марш-парад Чапаевской дивизии (под нарастающие, мажорные звуки оркестра, сменяющиеся кадрами марша современной Красной Армии с ее моторизованными отрядами, танками, броневиками и тучей краснозвездных самолетов в воздухе).

Этот плакат-апофеоз ставил задачу создать мажорное звучание финала и, перекинув мостки от гражданской войны к нашим дням, подчеркнуть преемственность традиций Красной Армии. Однако во всех вариантах сценария он имел еще одну особенность. Связь финала с предыдущим действием осуществлялась, что называется, в «лоб». На изображении Петьки и Анны, следящих взором за движением армейских частей, накладывается голос Чапаева: «Счастливые, говорю, вы с Петькой. Молодые. Вся жизнь впереди...» И дальше, фраза за фразой, звучали знакомые по фильму слова Чапаева о будущей жизни, о борьбе за нее. И на каждую фразу герои безмолвно реагировали: «Что-то дрогнуло в лице Анны», «Петька резко сдвинул брови», «Анна быстро вытирает слезы» и т. п.

Нужно ли говорить о том, что такой мелодраматический показ переживаний героев чужд реалистически строгому стилю фильма? Но авторы не оставляли мысли дать финал, смягчающий впечатление от гибели героя. Уже в самом конце работы над фильмом возникла идея оптимистического финала. С. Д. Васильев с небольшой съемочной группой выехал в экспедицию на Кавказ в Гори, где снял сцену в яблоневом саду ‹…›. Черновики этого варианта (ни рукопись, ни пленка) не сохранились. Но удалось установить, что это был финал-эпилог, переносящий действие в наши дни счастливой идиллии Петьки и Анки, персонифицирующий мысль о том, что кровь героев гражданской войны была пролита недаром, а слова Чапаева о будущей счастливой жизни оказались вещими.

К розыскам этой утраченной страницы истории фильма, о результате которых я сообщал в публикации «Путь к художественной правде»[1], ныне можно добавить два новых штриха:

1. Найденную позднее фотографию участников этой съемочной экспедиции. В первом ряду слева направо: С. Д. Васильев, Л. Кмит в костюме этой сцены, администратор Н. Медведский, крайний справа — оператор А. И. Сигаев. Во втором ряду стоят: слева В. С. Мясникова в костюме этой сцены, рядом с ней работник местного отдела культуры (илл. 3)

2. Бывший руководитель производства студии «Ленфильм» М. С. Шостак в беседе с автором статьи 19 мая 1968 года рассказал, что в отношении финала не было обычного для Васильевых единодушия. Георгий Николаевич не разделял выдвинутой Сергеем Дмитриевичем идеи о финале-эпилоге в саду, не поехал на эту съемку, а засел в монтажной и из отснятых кусков смонтировал тот финал, который вошел в картину. Это было настолько убедительное решение, что, по словам Шостака, С. Д. Васильев, вернувшись из экспедиции, сразу же его принял, заявив, что «Гоша прав», и, начисто отказавшись от сцены в саду, не стал ее даже озвучивать[2]. Проведенная съемка осталась черновиком, лишь одним из набросков к фильму, а сам его финал найден на монтажном столе. Короткий (всего минута с несколькими секундами) стремительный, насыщенный действием, он обрел эмоциональную силу «точки, поставленной вовремя». ‹…›

Авторы отбирали, шлифовали эпизоды, выявляющие стержневые черты характера героя, объединяющие, цементирующие весь строй его мыслей и чувств. Это черты революционности, убежденности героя в торжестве высоких идеалов народной борьбы. Это черты активности натуры, беззаветной отваги, наступательного духа. Примером решения, позволяющим раскрыть их наиболее полно и драматически заостренно, может служить хотя бы то, в какой невыгодный для его войска момент впервые появляется в фильме начдив. Или ситуация, в которую авторы поставили героя, в связи с вопросом об Интернационале. В то же время Васильевы безжалостно отсекали многие внешне эффектные эпизоды, которые могли прозвучать фальшиво, исказить характер. В первых вариантах сценария таких эпизодов было немало. Так, желая подчеркнуть необузданный нрав Чапаева, Васильевы дали эпизод, где начдив начинает душить бойца, привезшего ему весть о волнении в кавэскадроне. Этот эпизод был заснят, но в фильм не вошел.

«Чапаев». Реж. Георгий Васильев, Сергей Васильев. 1934 © Киностудия «Ленфильм»

По пути от сценария к фильму постепенно отпадали менее выразительные сцены с Чапаевым — подсчет трофеев, расплата с хозяйкой за молоко («А с комиссара возьмешь?»), споры по «бабскому» вопросу и др. Авторы стремились уйти от случайных черт и поступков героя. Показать его натуру, не растрачиваемую в мелочных стычках. Многие сцены претерпевали кардинальную перестройку. Так, в первых вариантах сценария неорганичной для характера героя выглядела беседа Чапаева с Анной и Петькой в сцене отдыха после боя.

Видя ласковые отношения молодых героев, Чапаев с тоской говорил им: «Счастливые вы. а я вот бобылем и проживу. Хорошо еще коли в бою умру. Может, вспомнит кто добрым словом. Умирать-то кому же охота?»[3]

В фильме, на фоне широкой и распевной народной песни, возникает совершенно другой разговор Чапаева со своими молодыми друзьями. В нем мы видим, как прославленный полководец, герой, который, казалось бы, в огне боев нашел свое жизненное призвание, в самый разгар военной страды мечтает о том, чтобы мирно жить и работать. Он уносится мыслью в будущее. Его мечты и стремления выражают народные чаяния. Насколько этот эпизод в фильме вернее, глубже, а главное, органичнее для характера Чапаева!

Не будем множить примеры такого рода изменений. Их было сделано немало. Приведем еще одну лишь сцену. И поскольку она принципиально важна для трактовки образа и для характеристики взаимоотношений Чапаева с массой бойцов, остановимся на ней подробнее.

Речь идет об инциденте, предшествующем сражению с каппелевцами, когда Чапаев усмиряет «бузу» в кавэскадроне.

Сцена в фильме вводит в гущу острых классовых противоречий, показывает кулацкий призыв к дезертирству и здоровые настроения сознательных бойцов. Чапаев появляется в момент вражеского выступления «верзилы». Оратор не понимает причины наступившей тишины. Обернувшись, увидев начдива, злобно взмахивает винтовкой, но в ту же секунду падает, сраженный его выстрелом. Это стало кульминационной точкой конфликта, которая определила перелом в настроениях массы. Чапаев закрепил его своей короткой, берущей за душу речью, нашедшей действенный отклик у большинства бойцов: они сами «кокнули» второго зачинщика бузы и единодушно бросились выполнять чапаевскую команду «По коням!»

К такому решению, четко раскрывающему социальные процессы борьбы и характер Чапаева, авторы пришли не сразу. В литературном сценарии реальное соотношение борющихся сил было описано так, что не отдельные смутьяны и кулацкие агитаторы затевают «бузу», а вся красноармейская масса не хочет идти в бой: «На лесной поляне кричат люди, они ожесточенно машут руками, потрясают оружием и кому-то грозят». Зачинщик «бузы» призывает не идти в бой. И в ответ ему «строй колыхнулся и зашумел: «Хватит, намучались! Не пойдем дальше! — земля заждалась!»[4]

На съемках фильма «Чапаев» © Киностудия «Ленфильм»

Сама ликвидация «бузы» в сценарии выглядела так:

«На поляну, на взмыленных конях влетели Чапай и Петька. Чапай осадил коня, скатился с седла и стал.

Шумит, волнуется толпа. И вдруг, перекрывая шум, врезается резко-повелительная команда:

— Смир-но-о-о!

Чапай спокойным, тяжелым шагом двинулся к толпе. Остановился. Руки его уперты в бока. Большие пальцы неловко заложены за пояс. Он стоит неподвижно. Его взгляд останавливается на людях. И люди не выдерживают его взгляда. Они прячутся друг за друга. Пробираются к своим местам и затихают. Шум становится тише. И наконец водворяется тишина. Строй почти восстановлен. Только запоздавшая фигура с оторванным рукавом неловко втискивается в шеренгу.

Тяжело смотрит Чапай. Тяжело сопят люди в строю. Становится совсем тихо.

Слышно, как перебирают удилами лошади в коновязи. Да становится слышней отдаленная канонада.

Чапай прислушивается. Явственно слышен стрекот пулеметной стрельбы. Неподвижно застыли люди, и вдруг врезался резкий, высокий голос Чапая:

— Зачинщиков выдать!

Напряженно вытянулись люди в строю. Но не двинулись.

Тишина.

Где-то невдалеке один за другим грохнули взрывы. И вдруг часто-часто забила пулеметная дробь.

Чапай дернулся:

— По порядку номеров рассчи-тайсь!

И посыпалось как горох:

— Первый, второй, третий, — автоматический, привычный расчет.

— Сто тридцать седьмой — неполный.

И снова тишина. Томительная, длинная тишина.

— Десятые двадцать шагов вперед, равнение направо — шагом — арш! Как на плацу командует Чапай.

Тринадцать пар отделяются от строя. Они идут мерным, автоматическим шагом. Они пересекают поляну. Вот они остановились и замерли.

— Кругом!

Теперь они стоят лицом к фронту. Фронт замер.

И снова резкий голос Чапая:

— Ложи винтовки!

Люди исполнили приказание. Чапай медленно подошел к фланговой паре. Вот он подошел к здоровому парню. Парень стоит неподвижно, только щеки его нервно дрожат. Чапай подошел вплотную. Парень мигнул глазами. Чапай поднял руку. Блеснул ствол нагана.

Люди в строю напряженно вытянули головы. Все глаза устремлены на Чапая.

Аппарат медленно движется вдоль фронта, и в ту же минуту за кадром грохает выстрел.

На лицах крайнее напряжение. На лицах страх. Затаенная радость. Злоба.

Аппарат все еще движется вдоль фронта. А откуда-то сзади, из-за кадра слышится выстрел, еще один, еще, и еще.

Нервно подергиваются веки у людей в строю. Широко раскрыты глаза. Облизывают пересохшие губы, и голос из-за кадра.

— Петька, заряди!

Чапая трудно узнать. Петька трясущимися руками вкладывает в барабан патроны.

Тишина. Канонада вдали стала чаще и ожесточеннее. Замерла линия фронта. Неподвижна маленькая одинокая фигурка Чапаева, стоящего к ней спиной.

Лицо красноармейца. У него закрыты глаза и губы что-то быстро шепчут.

Выстрел за кадром.

И красноармеец на минуту открывает глаза и зажмуривает их еще крепче.

Чапай подходит к нему. Это тот самый пожилой красноармеец, который убеждал «панов бить» (выступал против «бузотеров». — Д. П.).

Он открывает глаза, и его взгляд сталкивается со взглядом Чапая.

Чапай уже поднял руку и вдруг вздрогнул:

— Ты?

Красноармеец напряженно смотрит на Чапая. И, как бы ободряя его, силится улыбнуться:

— Бей, Василь Иванович. Бо треба.

Но Чапай решительно опустил револьвер. И повернулся к строю. Строй застыл.

Чапай подошел ближе. Он спокойно вложил наган в кобуру, поправил папаху, окинул взглядом неподвижных людей[5] и обратился к ним со словами, знакомыми по фильму.

Такая трактовка сцены представляла Чапаева руководителем, стоящим над массой, «вождем», один гневный окрик которого способен остановить разбушевавшуюся людскую стихию, «героем», взгляда которого не выдерживают люди, который в отношениях с бойцами опирается прежде всего на внушаемый им страх. ‹…›

Это же решение осталось и в режиссерском сценарии (кстати, в нем, как и во всех рабочих документах по фильму, сцена так и называлась — «расстрел»). Приведем этот фрагмент из режиссерского сценария (публикуется впервые). Подъехав к митингующему эскадрону, услышав, как очередной оратор орет - «Не по-ойдем!!» и бросает винтовку на землю.

Авторы подчеркивают, что, расстреливая бойца, Чапаев действует методически, хладнокровно, неторопливо: медленно слезает с лошади, медленными шагами идет, не спеша вынимает наган, спокойно вкладывает его в кобуру после выстрела.

В фильме расстрела нет.

Писаревский Д. Сценарные черновики «Чапаева» // Из истории Ленфильма. Вып. 3. Л.: Искусство, 1973.

Примечания

  1. ^ Сб. «Вопросы киноискусства» Изд-во Академии наук СССР, 1956, стр. 97—102.
  2. ^ «Советский экран». 1969. № 22.
  3. ^ II вариант сценария. В такой редакции сцена сохранилась и в режиссерском сценарии.
  4. ^ III вариант сценария.
  5. ^ III вариант.
Поделиться

К сожалению, браузер, которым вы пользуйтесь, устарел и не позволяет корректно отображать сайт. Пожалуйста, установите любой из современных браузеров, например:

Google Chrome Firefox Opera