Творческая неудача одаренного автора особенно огорчительна. К неудовлетворенности и разочарованию, которые приносит «несостоявшееся» произведение, примешивается еще и досада от сознания, что все, как говорится, могло быть иначе. И здесь начинаются размышления о том, где и что было упущено, как и почему недоработано.

Тот, кто видел картину «Долгая счастливая жизнь», помнит, что она похожа на некий эскиз, набросок, разработку материалов к будущему произведению, но никак не на завершенное творение, с каким выходит к широкому зрителю серьезный автор.

В сценарии были свежие эпизоды, живые зарисовки «с натуры», порой тонко переданная атмосфера действия. Были намечены и характеры: одинокой молодой женщины с ребенком, которая, несмотря на свой печальный жизненный опыт, встретив, на первый взгляд, хорошего, с открытой душой человека, тут же безоглядно решает идти за ним «на край света»; самого героя, возможно, и неплохого парня, который, однако, не ощущая никакой личной ответственности за сказанное, может бездумно, легко, в буквальном смысле слова бросаться фразами, вроде: «Главное — это искать что-то светлое, правильное. А то потом мучительно больно за бесцельно прожитые годы».

Но, уловив некую жизненную коллизию, драматург не объяснил ее, не проанализировал глубоко, не извлек из нее нравственно-философского «корня», и почти полуторачасовой фильм свелся по сути дела к несложному назиданию: «Не доверяйся первому встречному. Не бросай слов на ветер».

Но неужели же никто не заметил незавершенности сценария до того, как началась постановка фильма? Оказывается, были люди, которые сказали обо всем весьма недвусмысленно.

«От этой картины ничего не останется ни в сердце, ни в уме зрителя, — с горечью говорил один из старейших мастеров кино — Фридрих Эрмлер на художественном совете студии “Ленфильм”. — Сценарий настолько легковесен, что передо мною встает неумолимый вопрос: неужто мы вправе заниматься и таким баловством?.. Государство щедро предоставляет в наше распоряжение миллионы, ожидая от вас добрых дел. Всегда ли мы это понимаем?.. Какое счастье, когда ты можешь с чистой совестью сказать товарищу “добро”, и как тяжело, когда совесть коммуниста, художника требует иного...»

Взяв слово на том же совете, Г. Шпаликов заявил, что для него «было очень важно» выступление Эрмлера. Насколько же в действительности это было для него «важно», показала дальнейшая работа молодого кинематографиста: в сценарий не было внесено существенных изменений, он не был развит и обогащен.

Главную беду сценария «Долгая счастливая жизнь» Эрмлер определил как «безмыслие». Однако Шпаликова взял под защиту драматург А. Володин. Заканчивая свое выступление, он сказал: «Современный кинофильм может обойтись и без расхожей проблемы, которая была ясна зрителям и до начала сеанса». Что ж, взятая сама по себе, эта мысль правильна: аксиома не требует доказательств. Ну, а если и доказывать нечего?

Капралов Г. Талант, фантазия, экран // Правда. 1968. 7 июля.