Таймлайн
Выберите год или временной промежуток, чтобы посмотреть все материалы этого периода
1912
1913
1914
1915
1916
1917
1918
1919
1920
1921
1922
1923
1924
1925
1926
1927
1928
1929
1930
1931
1932
1933
1934
1935
1936
1937
1938
1939
1940
1941
1942
1943
1944
1945
1946
1947
1948
1949
1950
1951
1952
1953
1954
1955
1956
1957
1958
1959
1960
1961
1962
1963
1964
1965
1966
1967
1968
1969
1970
1971
1972
1973
1974
1975
1976
1977
1978
1979
1980
1981
1982
1983
1984
1985
1986
1987
1988
1989
1990
1991
1992
1993
1994
1995
1996
1997
1998
1999
2000
2001
2002
2003
2004
2005
2006
2007
2008
2009
2010
2011
2012
2013
2014
2015
2016
2017
2018
2019
2020
2021
2022
2023
2024
Таймлайн
19122024
0 материалов
Кино: Окраина
Поделиться
Не сценарист, а беллетрист
О писателе Константине Финне и его рассказе

В 12-й книге «Нового мира» за 1931 год напечатан рассказ К. Финна «Окраина».

В этом рассказе есть такой эпизод:

Извозчик Смельчаков, расстроенный отказом каретника чинить его ветхую пролетку из-за отсутствия материала («война, потому и нет материала»), напивается в трактире, затем идет искать виновников своего несчастья — немцев.

В квартире портного Грешина ом находит военнопленного немца Раскоттена.

Подошел к Раскоттену и плюнул ему в лицо:

— Обижаешься? А куска хлеба лишить — это хорошо, по-вашему? Материалов нету! Всех хотите уничтожить!

На шум в квартире Грешина около окна собирается народ. «Подначивает» водопроводчик Тучин. Смельчаков выбрасывает Раскоттена в окно.

«Сигнал» подает сапожник Кадкин, у которого недавно убили двух сыновей на войне: «он сосредоточенно, аккуратно ударил Раскоттена».

— Бей немцев, — крикнул кто-то весело.

— Он не немец, — кричал отчаянно сапожник Филов, — он не немец, он сапожник.

Филов бросился в свою комнату, поспешно схватил ботинок с наполовину прибитой подошвой. горсть деревянных гвоздей, молоток и шило.

— Он не немец, — крикнул Филов опять и сунул Раскоттену ботинок, молоток и гвозди.

Раскоттен понял. Он опустился на землю, на корточки. примостил моментально ботинок между ног, сунул в рот гвозди в быстро-быстро стал вынимать изо рта и избивать по одному в подошву.

Кровь была у него во рту, гвозди были красные.

Раскоттен работал быстро, делая те профессиональные движения, какие делают сапожники всех национальностей. Удар молотком, шилом прокалывается подошва, удар молотком, гвоздь вбивается в дырку, сжимаются губы, опять удар молотком, опять прокалывается шилом подошва...

Он сидел, чуть-чуть скосив голову. Он не похож был сейчас на солдата, на иностранца.

Вокруг него была мастерская. Его профессиональные движения создавали эту мастерскую, она как бы была в воздухе, она окружала его, и он работал в ней, работал так, как работают тысячи других сапожников. Толпа отступила.

— Да, — сказал Кадкин, — мастеровой человек, что говорить.

— Ну, чего вам, — закричал тогда Филов. — Расходиться надо.

Народ стал постепенно расходиться.

Вот этот эпизод и был причиной принятия Межрабпомфильм рассказа К. Финна к экранизации.

Скупо и просто в этой центральной сцене рассказа выявлялась преступная бессмысленность империалистической войны и давался художественный образ интернациональный связи рабочих всего мира.

В сценарии «Окраина», который писался реж. Б. Барнетом совместно с автором рассказа К. Финном, конечно, эпизод этот был. В картине его не оказалось.

Режиссера увлекла сцена дикого избиения немца оголтелой хулиганской бандой. Сцена удалась. Избиение сделано мастерски. Немца жаль, хулиганов зритель ненавидит. Но идейная, смысловая нагрузка эпизода исчезла, — произошел разрыв между замыслом сценариста и методом работы режиссера не в пользу идейного качества картины.

Второй эпизод.

Когда Филову удалось спасти Раскоттена, он убеждает его вернуться в лагерь и больше в город не ходить: мастеровые-то наши, конечно, теперь вас не тронут. Да ведь у нас на Заборной улице и хулиганов много. Раз так прошло, а в другой раз действительно убьют.

Раскоттен молча уходит.

Его нагоняет тот самый сапожник Кадкин. который потерял двух сыновей на войне и за это ударил Раскоттена.

Он нагоняет немца и выкладывает перед ним происходящую в сознании путаницу: «Просвещенные люди говорят: “крушить немцев надо”. А немецкие солдаты, оказывается, такие же, как и он, Кадкин, сапожники, рабочие. Как же выйти из этого противоречия?

В числе “просвещенных людей” Кадкин называет студента Краенича, социал-демократа, который в 1905 году баламутил против царя, а теперь кричит о “национальности”: “Я, говорит, всецело за трудящуюся массу, но все равно, говорит, родина, все равно, говорит, немцы”.

И Раскоттен из бессвязной речи Кадкина делает совершенно правильные выводы о роли социал-демократов — меньшевиков в одурманивании рабочих.

Этот эпизод также из картины выпал. Режиссер Барнет заменил его безмолвной сценой Марии, провожающей избитого Раскоттена, которого уводят в лагерь русские солдаты с винтовками. Сцена проводов удалась, как и сцена избиения, но все же и здесь смысловая, сюжетная нагрузка ослаблена и заменена чисто эмоциональным моментом (хотя и большой силы).

И последнее.

В рассказе Раскоттен, вернувшись в лагерь, будит спящего военнопленного Ганса Миллера:

— Скажите мне, Миллер, кажется, вы говорили, что вы — социал-демократ?

— О, да, — ответил Миллер, улыбаясь. — Я социал-демократ.

Раскоттен ударил Миллера по лицу».

Этой сцены в картине нет. Следовательно, нет завершения сюжетной линии, складывающейся из отмеченных выше трех эпизодов.

Экранизация литературных произведений — дело нелегкое. С большими трудностями связано переложение на язык кино чисто литературных образов рассказа, повести, романа, но задача сценариста — найти им эквивалент кинематографического порядка, сохраняя при этом смысловую, идейную нагрузку литературного произведения.

К. Финн — не сценарист, а беллетрист. В своей работе с реж. Б. В. Барнетом он его кинематографическому мастерству не смог противопоставить мастерства сценариста и потому, видимо, допустил это сюжетное и идейное снижение своего же литературного произведения.

Работа реж. Барнета в кинематографическом смысле чрезвычайно удавшаяся, лишний раз заставляет заострить вопрос о сценарии как основе фильмы. Без сценария как драматургически законченного произведения даже мастерская работа режиссера снижается и по линии сюжета и по линии тематики, расплывается в жанризме, в деталях. Здание получается архитектурно неустойчивое, непропорциональное, некрепко стоящее.

Очень полезно при обсуждении «Окраины» сличить три документа: рассказ К. Финна, сценарий Б. Барнета и К. Финна и картину Б. Барнета, чтобы на этом конкретном примере выявить в кинематографическом произведении творческую роль и задачи писателя-беллетриста, писателя-сценариста и режиссера.

Леонидов О. «Он не немец, он сапожник» // Кино. М., 1933. 28 февраля.

Поделиться

К сожалению, браузер, которым вы пользуйтесь, устарел и не позволяет корректно отображать сайт. Пожалуйста, установите любой из современных браузеров, например:

Google Chrome Firefox Opera