Таймлайн
Выберите год или временной промежуток, чтобы посмотреть все материалы этого периода
1912
1913
1914
1915
1916
1917
1918
1919
1920
1921
1922
1923
1924
1925
1926
1927
1928
1929
1930
1931
1932
1933
1934
1935
1936
1937
1938
1939
1940
1941
1942
1943
1944
1945
1946
1947
1948
1949
1950
1951
1952
1953
1954
1955
1956
1957
1958
1959
1960
1961
1962
1963
1964
1965
1966
1967
1968
1969
1970
1971
1972
1973
1974
1975
1976
1977
1978
1979
1980
1981
1982
1983
1984
1985
1986
1987
1988
1989
1990
1991
1992
1993
1994
1995
1996
1997
1998
1999
2000
2001
2002
2003
2004
2005
2006
2007
2008
2009
2010
2011
2012
2013
2014
2015
2016
2017
2018
2019
2020
2021
2022
2023
2024
Таймлайн
19122024
0 материалов
Шкаф уже продан…
Из воспоминаний кинозрителя
«Подвиг разведчика». Реж. Борис Барнет. 1947

Мне было десять, когда я впервые увидел «Подвиг разведчика». Потом наши встречи повторялись, и сейчас, протопав в обратном направлении четыре десятка лет, я никак не могу угадать, сколько же их было на самом деле: десять, пятнадцать? Знаю лишь наверняка — фильм этот навсегда остался среди главных примет детства.
Помню его наизусть. Стоит прикрыть глаза, вижу с первого до последнего кадра. Могу безошибочно пересказать. И у меня нет никакого желания подвергать сомнению свои давние впечатления, а уж тем более разбирать «Подвиг разведчика», пытаясь определить его место в границах героико-приключенческого жанра, одним из первооткрывателей которого он стал когда-то.

В кинотеатрах нашего детства крутили замечательные фильмы.
Да, да, хорошие и очень хорошие — других оценок не было, просто не могло быть.

«У вас продается славянский шкаф?» И чувствую, что мои губы шевелятся, что я отвечаю: «Шкаф уже продан. Могу предложить никелированную кровать». «С тумбочкой?» «С тумбочкой». Я повторяю эти нехитрые слова, пришедшие к нам тогда с экрана и странным образом оставшиеся в памяти целого поколения. Ставшие паролем нашей мальчишеской жизни, окрашенной в скупые черно-белые тона послевоенного кинематографа, соучастниками и действующими лицами которого были мы сами.

Нулевка, бокс, полубокс... Мы прошли по ступеням детства лопоухими, с выстриженными затылками, с жидкими челочками, прикрывавшими наши мудрые лбы.

Бог мой, какими веселыми и некрасивыми были мы в ту давнюю послевоенную пору!

Улицы и площади моих воспоминаний тесно застроены. Мне иногда кажется, что в этих, так хорошо и подробно обжитых памятью пространствах кинотеатры были едва ли не самыми приметными ориентирами. У их подъездов сходились и расходились наши пути, сюда непреодолимо влекло нас в пору невыученных уроков и контрольных. Здесь, скрываясь от контролеров, просиживали мы по три сеанса кряду, попрятав за занавески потрепанные портфели, тупо уставившись на экран, шепча заученные назубок реплики героев. Только здесь, в темных душных залах «Москвы», «Центрального», «Экрана жизни», «Художественного» или «Смены», забывали мы обо всем на свете, и никакие наказания и двойки, никакие санкции учителей и праведный гнев родителей не могли устрашить нас.

Сколько раз потом приходил я к ним, возвращался памятью... Пытался представить себе, какими же они были в те давние времена, мысленно восстанавливал черты их молодости. Но все получалось не так, выходило сумбурным, обрывочным.

И вот я стою на небольшом пустыре, где, кажется, еще вчера возвышалось двухэтажное здание кинотеатра «Экран жизни». Прощай, место нашей первой любви! Мне почему-то не верится, что бульдозеры и краны придут сюда, чтобы воздвигнуть мемориальный комплекс в честь фильма «Подвиг разведчика», покорившего здесь тысячи мальчишеских сердец...

Вижу и улыбаюсь: мы идем в «Экран жизни» всей семьей — папа, мама, мой брат и я. Идем на вечерний сеанс. Не на последний, нет — на последний детей до шестнадцати не допускали. Где-то часов на семь. На «Подвиг разведчика».

Билеты, конечно же, куплены заранее. И, подходя к кинотеатру минут за сорок — пятьдесят, мы с улыбкой превосходства разглядываем толкающихся в длиннющей очереди людей, юрких спекулянтов, — барыг, как их тогда называли, — шныряющих у входа. Со многими из них я здороваюсь, что шокирует маму.

— Как ты можешь общаться с такими типами? Откуда ты их знаешь? — возмущается она.

Но разве же могу я признаться, рассказать родителям, что с этими великовозрастными обалдуями, в их веселом обществе провожу я порой утренние, отведенные для школьных занятий часы, что вместе с ними гогочу и улюлюкаю в темных залах, вместе негодую и восхищаюсь? Разве могу я признаться, что «Подвиг разведчика», на который столь торжественно мы направляемся, виден мною не однажды, что я в восторге от нашего бесстрашного капитана Федотова, что я, как и он, считаю немецкого контрразведчика Штюбинга болваном, что мне отлично известен пароль — я могу повторить его хоть ночью: «У вас продается славянский шкаф?..»

Мы идем в кинотеатр на вечерний сеанс, предвкушая буфет с лимонадом и пирожными. Предвкушая неспешную прогулку по фойе. Получасовой концерт перед началом сеанса.

Теперь мне кажется, что это уже было кино. Что фильмы тогда начинались раньше, задолго до того, как зал погружался в темноту и зажигался экран. Что развешанные по стенам фойе портреты любимых артистов — сейчас я почти уверен, что под черно-белыми, старательно отретушированными фотографиями не было подписей, они были просто не нужны, — что и эти портреты становились
как бы частью будущего фильма, прологом к знакомству с ним.
Еще не увидев ни одного кадра «Подвига разведчика», все мы уже отдавали свои симпатии, свои сердца герою Павла Кадочникова — такой человек просто не мог обмануть наши ожидания, не имел права.

В тесных залах кинотеатров, всегда переполненных, набитых битком, не было равнодушных зрителей. Глядя на экран, следя за сложной, полной опасностей работой нашего замечательного разведчика Федотова в тылу врага, мы вместе обмирали сердцем, вместе цепенели от ужаса и вместе смеялись. Ощущение было поразительным, и, ей-богу, трудно сформулировать его, объяснить, как и почему.

Потом, много позже, когда я узнал, что одним из авторов сценария «Подвиг разведчика» был близкий знакомый моиx родителей писатель Константин Исаев, я никак не хотел верить, что все вообще можно было написать, придумать заранее — и удивительную легенду разведчика, якобы представляющего некую фирму по закупке русской щетины, то, как он здорово грассирует, как меняет свой облик, встречаясь с глупым Вилли Поммером, которого играл смешной Сергей Мартинсон, или с нашим подпольщиком, агрономом Лещуком, так правдиво и мудро изображенным Амвросием Бучмой: как он пьет в окружении врагов «за нашу Победу», как ловко подделывает ключи от сейфа, как выкрадывает прямо из штаба немецкого генерала Кюна. Да мало ли чего там еще было!

Потом, еще позже, когда я познакомился с Борисом Васильевичем Барнетом, я и на него смотрел не как на режиссера великой «Окраины», даже не как на постановщика «Подвига разведчика» — я видел генерала Кюна, которого он играл. Только его.

Я никак не мог, да и не хотел разрушать сомнениями одну из самых дорогих киносказок моего детства.

И вот недавно я обнаружил «Подвиг разведчика» в одном из московских кинотеатров. Трепеща от волнения, я ехал через весь город с сыном, чтобы и он тоже мог приобщиться, увидеть, обрадоваться. Почувствовать, как это было на самом деле в нашем детстве, прикоснуться к нему.

«Подвиг разведчика» разочаровал сына. За его спиной были уже и «Баллада о солдате», и «Белое солнце пустыни», «Не горюй!» и «Пацаны». Были Чухрай, Михалков, Феллини и Жан-Поль Бельмондо...

Наши годы никак не могли, да и не хотели совпадать. Увы, это я вам говорю «как разведчик разведчику»...

За окном голые заснеженные деревья, оживленная, запруженная людьми улица. На дворе другое время жизни. И мне почему-то боязно распахнуть створки, крикнуть этим прохожим, спросить у них, как бывало когда-то: «У вас продается славянский шкаф?»

Я представляю недоумение, испуг, раздражение на лицах. Представляю, как, вскинув на меня глаза, какой-нибудь молодой человек красноречиво покрутит у своего виска пальцем. А может, все-таки промелькнет улыбка, зажгутся давними воспоминаниями чьи-то глаза, остановится и вздрогнет кто-нибудь из моих сверстников, застигнутый врасплох зовом безвозвратно ушедшего детства.

«Шкаф уже продан»...

Марьямов А. «Шкаф уже продан...» // Советский экран. 1987. № 9.

Поделиться

К сожалению, браузер, которым вы пользуйтесь, устарел и не позволяет корректно отображать сайт. Пожалуйста, установите любой из современных браузеров, например:

Google Chrome Firefox Opera