Роль Лизы отличалась чрезвычайной отточенностью и законченностью.
Здесь был драматизм, неожиданные повороты действия, наконец, внезапный и страшный финал.
Роль Лизы не сводилась к однозначной функции, в ней оставалось место для той самой романтической одухотворенности, которая составляла черту дарования Измайловой. ‹…›
Елена Измайлова чувствовала себя в этой картине совершенно раскованно, вот почему ее героиня производила впечатление реальной, живой, а не условной фигуры.
В первом эпизоде Лиза появлялась под именем Терезы Губер, маникюрши в шикарном парикмахерском салоне. Сюда приходил к ней на конспиративную встречу майор Алексей Федотов, он же коммерсант Генрих Эккерт.
Модная прическа, платье с иголочки, ослепительная улыбка — вот эта маска как будто стала ее лицом. И все-таки — нет: Эккерт назвал пароль, внезапно дрогнула рука, сверкающая показная улыбка на миг исчезла и вдруг обозначились и подлинная радость, и усталость от долгого ожидания, и профессиональная готовность к любым неожиданностям. Но это — лишь на миг. Снова улыбка, извинение и на лице прежняя маска, будто еще прочнее, чем раньше...
В следующем эпизоде и герой и вместе с ним зритель встречают новую Лизу. Сумерки. Скамейка на пустынной набережной.
Сюда Федотов приходит сообщить своей радистке первые сведения, которые она должна передать в Центр.
Маска сброшена. Нет былой, «роскошной» Терезы, есть совершенно другая женщина. Она скромно, со вкусом одета, говорит спокойно, без обычной «светской» игривости.
И там и здесь Лиза работает. Но там она работает напоказ, для обмана врага, там — прикрытие, здесь настоящая работа, для своих, для победы. Эту разницу «рабочих» состояний актриса передает тонко, ненавязчиво.
И еще один пласт открывается в образе радистки Лизы, скрывшей свое имя под именем Терезы Губер. Измайлова играет прекрасного, душевного человека. Ее героиня вовсе не думает о себе, о грозящей ежеминутно опасности. Она думает о другом, о товарище — об Алексее Федотове, она боится за него, ибо знает — самая трудная, самая ответственная часть задания досталась ему. Потому с такой проникновенностью она говорит ему в час прощания: «Берегите себя»...
А потом будут ночные часы передач информации, добытой Алексеем, и приема информации для него. И на крупном плане возникает еще одно лицо Лизы — сосредоточенное, волевое, будто отрешенное от всего мира. И будут лететь в эфир короткие строки передач, и будет идти своим чередом работа Алексея. Но однажды раздастся в квартире Лизы оглушительный стук прикладов в дверь и затем автоматные очереди — рацию, очевидно, запеленговали, и теперь конец неотвратим.
И в эти секунды неотвратимого конца Лиза, под свинцовым ливнем хлещущих через дверь очередей, успеет сжечь последние шифровки. Она и в эти секунды будет думать не о том, чтобы спасти себя, а о том, чтобы спасти дело. А потом целая орава гитлеровцев ворвется в комнату и осатанело ринется туда, в угол, где стоит около канделябров Лиза. И мы уже никогда не увидим ее.
Мы не увидим ее и не узнаем о ней ничего, кроме того, что ее родина — Ростов и что, судя по всему, она работала на чужбине давно и умело. Снова некий ореол загадочности, недосказанности, тайны возникнет вокруг героини Измайловой.
Шацилло Д. Елена Измайлова // Актеры советского кино. Вып. 14. М.: Искусство, 1978.