Советская кинокомедия была в то время ‹…› неизведанным, притом довольно сомнительным поприщем. Было лишь несколько попыток, которые ‹…› за чистокровные советские комедии не признавались. В одних случаях в вину вменялся авантюрный, «американский» стиль ‹…›. В других примитивная театральность ‹…›. В третьих — то же самое плюс механическое повторение иностранной «комической» ‹…›. И во всех случаях — отсутствие подлинно злободневных примет времени. ‹…›
Начиная постановку, Барнет не имел перед глазами ряда ободряющих примеров. Не слышал ободряющих напутствий. ‹…›
Бодрость, ощущение неистраченной силы, чувство свободы и равенства, предчувствие удачи, неуемный жар беспечального вдохновения, задорное честолюбие, жадное любопытство до сокровенных тайн творчества — все это ‹…› в конечном счете отлилось в некий предварительный стиль — светлую, молодую, изобильную веселость, которая легко сопрягалась с молодым, неустоявшимся советским бытом, полным курьезов, забавных недоразумений. ‹…›
Разумеется, работая над картиной, он щедро пользовался приемами комического зрелища, не раз и не два отдавая дань комедии положений, фарсовым трюкам. Но именно быт, стихия быта, как ничто, возбуждала его остроумие. ‹…› Он легко маневрировал именно здесь — в пространстве бытовой комедии. ‹…›
Смешное ‹…› не выпадало из происходящего. Не уводило в сторону. Не казалось невероятным. ‹…›
Облигация появляется только в конце четвертой части.
А до этого происходит много постороннего, но гораздо более важного. Прежде всего разворачивается интрига — забавная сама по себе и побуждающая к забавным прикрасам. ‹…›
То, что в сценарии, для примера, обозначено фразой: «Марфушка — прислуга Ирэн убирает комнату», в фильме оказывается живописной сценкой, где Марфушка, залихватски эквилибрируя на стремянке, протирает тряпкой витрину: стоя на одной ноге, все дальше и дальше забирает тряпкой, так что Николай Матвеевич ‹…› застает ее уже в немыслимой, необъяснимой позиции — распластанной на окне под острейшим углом к полу. Слова застревают у него в горле — он только прядет губами, а когда все-таки вырывается невнятный звук, Марфушка и впрямь пугается и с перепугу чуть не катится со стремянки. ‹…›
В «Девушке с коробкой» ‹…› попутные импровизации только рассредоточивают сюжет, но не гасят его — даже напротив, дают ему возможность наполниться достоверностью, обрести запоминаемый облик. ‹…›
Вещи у Барнета очень часто не только побочное оформление действия — ‹…› они подчас претендуют на самостийную игру.
Язык символов, метафор и сравнений был ему чужд. Но увлекаясь, впечатляясь той или иной вещественной деталью, он невольно преображал ее — придавал ей поэтическую образность. ‹…›
И самое, конечно, замечательное, когда вещи обыгрываются... отсутствием вещей. ‹…›
Кинематограф двадцатых годов развивался «под знаком монтажных устремлений». ‹…› И Барнет не просто вернулся к мизансцене. Он открыл ее впечатляющую возможность, равную возможности монтажа. Это уже новая интонация — в ней предвестие будущего. Отрицание отрицания. ‹…›
Молодые герои Барнета ‹…› легко выдерживают искушение богатством. ‹…› Дух бескорыстия — гораздо более характерный для той эпохи ‹…›.
Вот Наташа — Анна Стэн. ‹…› Весело мастерит свои шляпки и не слишком заботится ни о плате, ни о комнате, которая числится за нею. Не потому, что недалекая, — потому, что не суетная. Встретила случайно парня, бездомного, зазябшего, — сходу пожалела, и приютила, и полюбила его. И все это легко, безоглядно, не справляясь ни о прошлом, ни о настоящем,- с полным доверием к сердцу, к чувству. ‹…›
И тот же бескорыстный дух демонстрирует верный Фогелев, храбро кидаясь в кровопролитную драку за облигацию, чтобы вернуть ее любимой и... своему счастливому сопернику.
От противного действует в фильме, разумеется, нэпман.
Но Барнет не склонен втаптывать в грязь противную сторону ‹…›. В его насмешке — ни злости, ни ярости, никакой беспощадности. ‹…› Иначе и не состоялась бы комедия нравов — бытовая. ‹…›
Барнет не прочь потешиться над ними ‹…›, не прочь подразнить
их (сто тысяч!), но они ему нисколько не противны. Наоборот,
по-своему ему интересно и весело с ними. Он чувствует в них увлекательную характерность. Бесподобный дуэт — Серафима Бирман и Павел Поль — передают эту характерность с такой отчетливостью, с таким комедийным воодушевлением, что само отрицание становится милосердным. ‹…›
Барнету хорошо работалось только «когда от души», «в охотку». А душа была мягкая — и склонна была больше к сочувствию, чем к обличению. И когда проблема обличения не отвлекала его, он вовсю разворачивал иную, наиболее мощную сторону своего дарования. Свой несравненный лиризм.
Тем и хороша «Девушка с коробкой». ‹…›
Не сатира, сильная своей социальной, политической, общественной злободневностью.
Не старая добрая «комическая» — каскад безотказных трюков...
Не просто комедия нравов — бытовая...
Первая лирическая комедия.
Кушниров М. Жизнь и фильмы Бориса Барнета. М.: Искусство, 1977.