Я изначально понимал, что должен сыграть Тихонов — как и другие два знаковых советских артиста в главных ролях, Михаил Ульянов и Олег Ефремов. Уговорить Вячеслава Васильевича оказалось сложно, он и вообще был не слишком открыт для общения.
Мне помог Станислав Иосифович Ростоцкий: он позвонил актеру, и мы договорились о встрече.

Перевоплощение в еврейского эмигранта, да к тому же — в ослепшего человека, Тихонова заинтересовало. Первое, что он сказал на съемках: нужно поехать в общество слепых.
Там он долго наблюдал за их жизнью, движениями, привычками. То есть, он показал себя профессионалом, который не полагается на «багаж» и накопленный опыт, а делает роль заново.

Иногда Тихонов предлагал некоторые вещи в отдельных сценах, но скорее старался идти за режиссером. Другое дело, что все предлагаемое мной он воспроизводил художественно, придавал этому форму искусства. Это вот чувство формы было у Тихонова абсолютным, потому даже совершенно пустые бытовые вещи он мог наполнить лишь ему свойственным содержанием. Взять хотя бы его знаменитое курение в кадре, которым можно любоваться часами.

В конце концов, во время работы у нас сложились товарищеские отношения. Конечно, он был актером высочайшего класса и великого таланта, а я выступал не столько как режиссер, сколько как обожающий его зритель. Никаких особых сложностей не было.
Хотя, еще раз скажу, Тихонов не был «душой нараспашку», он оставался закрытым человеком. Думаю, также человеком, глубоко и сложно переживающим какие-то вещи. Очень редко были моменты, когда мы могли поговорить не на рабочие темы.

Ефремов и Ульянов общались друг с другом постоянно, порой едва отвлекаясь на съемки, потому что они решали проблемы глобальные: как жить театру, как жить искусству. Тихонов и здесь держался особняком. Как сказал Ульянов: «Ну, Славка — аристократ!» Таким аристократом он и был.

После съемок мы перезванивались время от времени. У меня была мысль снять его в фильме «Исаев», в роли отца героя, но потом я от нее отказался. Не помню за давностью лет, почему — возможно, такое решение было слишком на поверхности.

С одной стороны, я жалею о том, что мы не так много говорили, даже короткое общение с Тихоновым воспринималось как значительное и необходимое. С другой стороны, я — может, и ошибочно, — почувствовал, что я лишь один из сотни режиссеров, которых он встретил на своем длинном творческом пути.

Интервью специально для проекта «Чапаев».