Прошлым летом маленькая голубая бухта в 25 километрах от Севастополя превратилась в неведомую страну мечты. 50 робинзонов преобразовали пустынный берег. Декорации обозначили контуры столицы страны приключений, не отмеченной на картах мира. Все превратились в подводные существа и, кажется, чувствовали себя в воде, как рыбы. В масках и ластах плавали режиссер Г. Казанский, со своей герметической камерой — оператор Э. Розовский, осветители, научившиеся превращать яркий свет прожекторов в вечерний. Неожиданно вспыхивал свет особой лампы, и мимо проплывал одетый и блестящую чешую Ихтиандр. На большой глубине лопались лампы, не выдерживавшие давления воды. Самое простое становилось вдруг сложным, возникали тысячи вопросов: из чего делать костюм, декорации. Много выдумки и терпения проявил художник В. Улитко, прежде чем добился результатов.
Нелегко отвоевывали у моря кинематографисты пространство для кинопавильона, который был построен под водой, И хотя предметы в воде теряли вес, но, например, опускать на дно тяжелые сваи было делом весьма нелегким. Долго выбиралась, а затем обставлялась сцена кинопавильона с растениями тропических морей, чтобы не мешали штормы, столбы были обтянуты надежной капроновой сетью.
50 робинзонов в подводном царстве // Красная звезда (Приозерск). 1962. 14 января.
Киноэкспедиция «Ленфильма» надолго обосновалась на южном берегу Крыма, в районе довольно пустынной, окруженной скалами бухты Ласпи. Здесь был оборудован настоящий подводный павильон. Декорации, воссоздающие неповторимый мир глубин — джунгли из водорослей, ландшафт дна, — изготовили из синтетических материалов, и в частности из поролона. Пришлось подумать и о том, как заселить этот мир коренными его обитателями, которые не изъявляли особого желания добровольно участвовать в съемках. Выход был найден — перед объективом кинокамеры установили узкий прозрачный аквариум.
Цветные съемки проводились на глубинах от 4 до 16 метров.
Это потребовало от каждого участника съемочного коллектива большого мастерства и серьезной физической подготовки.
В роли Ихтиандра выступил молодой актер, выпускник театрального института Владимир Коренев. По его признанию, раньше он не занимался спортом, но, увлекшись порученной ему ролью «человека-амфибии» (это его дебют в кино), Владимир упорно тренировался сначала в спортивных бассейнах Ленинграда и Баку, а затем на Черном море. Это дало отличные результаты. Лишь в наиболее ответственных подводных эпизодах его дублирует известный ленинградский спортсмен-пловец Анатолий Иванов.
Как родился «Человек-амфибия» // Призыв (г. Владимир). Из архива библиотеки Ленинградского Дома Кино (Ленфильм).
Когда на «Ленфильме» готовились к экранизации романа Александра Беляева, газета «Нью-Йорк тайме» писала: «Не имея ни опыта, ни техники, русские затеяли снимать под водой фильм с актерами».
Это было правдой. Опыта подводных съемок с участием актеров у ленинградцев, действительно, тогда не было никакого. И техники соответствующей тоже не имелось. Все приходилось начинать, как говорится, на пустом месте.
До сих пор оператор спускался под воду в батискафе. Так снималось большинство научно-популярных и хроникальных фильмов. В художественном же кино, когда требовались подводные сцены, обычно прибегали к комбинированным съемкам. Это было и в «Гибели „Орла“», и в «Садко», и в «Тайне двух океанов».
«Человека-амфибию» решили снимать в Черном море. Без всяких подделок, под водой, с актерами — в настоящем подводном царстве «морского дьявола» Ихтиандра — впервые в практике мировой художественной кинематографии.
А это очень сложно. Сложно артистам сниматься без масок и аквалангов. Сложно опускать под воду всю громоздкую съемочную технику. Сложно потому, наконец, что на студии никто не знал условий подобных съемок, их особенностей.
У кинематографистов есть такой термин — «освоение»: когда операторы и артисты накануне съемки знакомятся с местом предстоящей работы, с декорациями, вживаются в них, именно осваиваются. Однако на этот раз освоения было бы мало: требовалось изучение, подлинное исследование будущей съемочной «площадки».
И главный оператор Эдуард Розовский с помощником дипломантом ВГИКа Мироном Темиряевым уезжает на полтора месяца в Судак, к Черному морю, снимает под водой ролик за роликом и в Ленинград привозит целый экспериментальный фильм и уйму ценнейших наблюдений.
Прежде всего нужна специальная кинокамера, заключенная в изолирующий от воды бокс. Чтобы мутность воды, поднятый со дна ил и песок не стали помехой, у нее должен быть короткофокусный объектив с углом зрения в 180 градусов.
Потребуются особые осветительные устройства. Понадобятся декорации, так как на самом деле морское дно оказалось совсем не таким экзотичным, каким представляется оно на суше, и его нужно приукрасить. И, конечно, всем участникам съемок — артистам, художникам, даже гримерам и осветителям — придется пройти настоящую школу плавания и стать водолазами.
Пока писался режиссерский сценарий и велись актерские пробы, а в плавательном бассейне проводились ежедневные тренировки, инженеры «Ленфильма» разрабатывали приспособления с так называемой «нулевой плавучестью» для подводных съемок, декораторы готовили «дно» — от гигантских кораллов и глубоководных водорослей до миниатюрных раковин.
Из-за плохой погоды вместо июня, когда черноморская вода особенно тепла и прозрачна, в экспедицию выехали только в сентябре. Часто температура воды опускалась до 15 — 16 градусов, но дорог был каждый съемочный день и, вопреки желанию, приходилось надевать акваланги и залезать в неуютную темно-зеленую глубину.
Там проводили порой по целому часу. Правда, сама съемка продолжалась не более 40–50 секунд — ровно столько, на сколько хватало воздуха Владимиру Кореневу и Анастасии Вертинской — ведь Ихтиандр и Гуттиэре, как известно, обходились без масок и аквалангов. Затем актеры отдыхали — дышали через шланг сжатым воздухом — там же, под водой, потому что подъемы и спуски заняли бы немало времени, да и вода замутилась бы, — а что может быть страшнее для съемки? Недаром оператор Э. Розовский не разрешал никому лишнему опускаться в воду, — лишь осветители, артисты да дежурные аквалангисты и «ловцы жемчуга» — водолазы; те же, кто находился в ней, могли касаться дна лишь пальцами. ‹…›
В среднем по 300 часов, — а оператор Розовский и все 400! — провели под водой участники этой беспримерной в истории киносъемки. Лишь совсем недавно закончилась нелегкая экспедиция.
Брусянин В. В морской пучине // Смена. 1961. 15 ноября.
Михаил Козаков: Бальтазар ищет жилище Ихтиандра и спускается под воду с факелом. Факел оказался еще упрямее рыб. Он то взрывался, то гас в воде. Но и здесь после десятка неудач пиротехники добились своего.
Съемки проводились на берегу Черного моря в бухте Ласпи, в двадцати километрах от населенного пункта. Наш городок напоминал туристский лагерь. Жили в палатках, на ночь залезали в спальные мешки, а днем весь съемочный коллектив, вооружившись аквалангами, погружался в «царство Нептуна».
Мне немного не повезло: моя роль исключительно земная, и я откровенно завидовал «подводникам».
Трактовка роли Зурита несколько изменена: в фильме он моложе, чем у А. Беляева, но от этого, по моему мнению, герой не утратил своих отличительных черт.
Зурита — роль несложная, но я старался сделать ее интересной, сыграть стремительно, в ритме, соответствующем жанру приключенческого фильма.
«Человек-амфибия» был снят в течение каких-нибудь шести месяцев. Гораздо больше времени ушло на подготовку.
Войнова Л. Зурита рассказывает... // Московский комсомолец. 1962. 11 января.