Если бы голосовые связки Владимира Высоцкого вибрировали в иной частотной характеристике, пожалуй (и даже наверняка), изменились бы его рифмы, поменялись бы интонации, а стало быть, и темы его песен. Поэт стал бы другим. Но других поэтов много, среди них не трудно и затеряться, что с успехом делают многие. Скорее всего, Высоцкий не стал бы поэтом Высоцким, вибрируй его связки в другом регистре. Скажу больше. Я наблюдал его еще в период ранних песенных опусов, они исполнялись в ином тембральном режиме и не имели никакой существенной ценности.

Захаров М. Как изменить стихию // Современная драматургия. 1983. № 4.

‹…› по его собственному признанию и по утверждению матери поэта, такой голос был у него всегда.
Нина Максимовна Высоцкая вспоминала: «Голос у Володи с детства был низкий. Когда он был еще совсем маленьким и отвечал на телефонные звонки, то люди спрашивали: “Сколько же лет вашему сыну? По голосу совсем взрослый человек”. Иногда ей приходилось слышать что-то вроде: “Это какой Высоцкий? Это такой хриплый?” А на уроках пения в школе, которые он очень любил, его нередко просили не петь, чтобы он не портил общего хора»^[1].
Сам Высоцкий говорил так: «У меня всегда был такой голос, я с ним ничего не делал, и особенно пива холодного старался не пить, и выдерживаю по пять выступлений перед такой же аудиторией по два часа — и ничего! Я, правда, подорвал его куревом, питьем, криком, но даже когда я был вот таким пацаном и читал свои стихи взрослым людям, они часто говорили: “Надо же, какой маленький, а как пьет!” Голос всегда был такой низкий — это просто строение горла такое, я уж не знаю — от папы с мамой. Сейчас он чуть-чуть видоизменился в связи с годами и многочисленными выступлениями, на сцене и в театре. Раньше говорили “пропитой”, а теперь из уважения говорят “с трещиной”. Так что шутки и упреки по этому поводу я слышал давно»^[2].
Отец поэта утверждал, что такой тембр сын унаследовал от него, и их голоса «при разговоре по телефону путали даже самые близкие родные и друзья»^[3].
В период поступления в театральное училище у Высоцкого из-за голоса возникли проблемы: его признали профнепригодным, и ему пришлось взять справку у отоларинголога, что голос может быть поставлен. ‹…›

По мнению специалистов, своим необычным тембром Высоцкий обязан еще и природе: его голосовые связки имели необычное строение. Доктор А. В. Белецкий, лечивший Высоцкого от ларингита во время его концертов в Северодонецке, это подтверждает: «У Высоцкого ложные голосовые связки были гиперплазированы, они практически перекрывали истинные. Он, собственно, и пел за счет ложных голосовых связок, а истинные еле-еле просматривались, вот это самое главное. К тому же, ложные голосовые связки у Высоцкого имели фестончатое строение, поэтому и голос был таким необычным, ни на кого не похожим»^[4]. О его воздействии на слушателей написано очень много, его голос сравнивали с органом, манеру исполнения метафорически уподобляли древнегреческому Орфею, играющему на струнах своего сердца, иллюстрируя сказанное знаменитым диалогом из стихотворения Марины Цветаевой «Разговор с гением». ‹…›

По мнению композитора А. Шнитке, голос Высоцкого «казался безграничным», хотя на самом деле не был таким: «Казалось, что он может шагнуть еще выше, и еще, и еще. И каждая реализованная высотность получалась! Она не погибала от невероятной трудности ее взятия, а демонстрировала возможность пойти еще выше. И еще этот голос казался безграничным оттого, что он может шагнуть выше не ради красивой ноты, но ради смысла...»^[5].

Шилина О. Владимир Высоцкий и музыка. СПб.: Композитор, 2008.